Круче некуда

— Вы забыли портфель, мистер Курц.

Курц кивнул, взяв в руки кожаный портфель, в котором были бумаги Тома Гонзаги, описывающие подробности семнадцати убийств, о которых не знали ни полиция, ни пресса.

Глава 10

Поездка была не слишком долгой. Курц забрал коричневый сверток, в котором лежали его одежда, обувь и бумажник. Проверив бумажник и убедившись, что все на месте, он положил сверток на заднее сиденье. Его револьвер, уже перезаряженный, давил на спину под курткой.

— Знаешь, Джо, если бы я тебя сейчас обыскала и обнаружила оружие, ты бы сел за нарушение режима условно-досрочного освобождения, — сказала Риджби.

Курц ничего не ответил. Он и так ехал в полицейской машине без маркировки. Такой же, как все остальные полицейские машины скрытого патрулирования в любой стране мира. Уродский цвет, рычание форсированного мотора, радиостанция, наполовину торчащая из-под приборной доски, проблесковый маяк с магнитом, лежащий на полу, который можно быстро переставить на крышу, колеса с плоскими черными дисками, купленные вместе с шинами. Такие ни один гражданский не поставит на свою машину. Любой ребенок из гетто старше трех лет узнает в этой машине полицейскую за пять кварталов даже дождливой ночью.

— Но я не собираюсь тебя обыскивать, — продолжала Риджби. — Ты и недели не проживешь на этом свете, вернись ты в Аттику.

— Я прожил там больше одиннадцати лет.

— Ума не приложу, как, — откликнулась Риджби. — Меж двух огней, ребят из Арийского Братства и черных... Одиночки и месяца не живут в таких условиях, а ты никогда не был коллективистом, Джо.

Курц разглядывал пешеходов, переходящих дорогу перед ними. Они стояли на светофоре в паре кварталов от здания администрации. Если бы не эта проклятая тошнота, он бы вышел и дошел пешком. Если уж он ухитрился забыть портфель в кабинете Кеннеди, то понятно, насколько ему необходимо поспать. И принять что-нибудь обезболивающее. Пешеходы и улица дрожали перед его глазами, будто воздух колыхался от жары над нагретым асфальтом, хотя на улице было градусов пятнадцать, не больше.

— Когда муж бросил меня, — продолжала Риджби, — я вернулась в Буффало и пошла служить в полицию. Это произошло около четырех лет назад.

— Я слышал, у тебя маленький сынишка, — сказал Курц.

— Ты слышал что-то не то, — неожиданно резко проговорила Риджби.

Курц понял руки вверх.

— Извини. Значит, не то.

— Ты же знаешь, что я никогда в жизни не видела своего отца, — сказала Риджби.

— Как и я, — заметил Курц.

— Но ты как-то сказал, что мать тебе рассказывала о том, будто твой отец был профессиональным вором или что-то в этом духе.

Курц пожал плечами.

— Моя мать была шлюхой. Она не слишком-то часто наведывалась в приют. Однажды она напилась и рассказала мне, что мой отец был профессиональным вором, человеком, которого все знают только по имени, да и то по вымышленному. Не домушник, а крутой медвежатник, который проворачивал серьезные дела с такими же, как он, после чего ушел из городка навсегда. Она сказала, что они были вместе не больше недели в конце шестидесятых.

— Возможно, он готовил какое-то очередное дело.

Курц улыбнулся.

— По ее словам, он занимался сексом исключительно после удачного дела.

— Твой старик был профессиональным вором, но ты в жизни карандаша не украл, Джо, — сказала Риджби Кинг. — По крайней мере, не пытался. Любой другой в приюте отца Бейкера, в том числе и я, спокойно могли взять то, что плохо лежит, но только не ты.

Курц ничего не ответил. Когда они впервые познакомились близко — когда они занялись любовью на чердаке над хорами базилики Богоматери Победоносной, — ему было четырнадцать, ей — семнадцать. Они жили в сиротском приюте отца Бейкера, не знали своих отцов и плевать хотели на сей факт.

— Ты так никогда и не увиделась со своим отцом? — спросил он.

— Нет, — ответила Риджби. — Я нашла его, когда мы вернулись из Таиланда. Он уже умер к тому времени. Коронарная недостаточность. Я думаю, он мог быть вполне хорошим парнем. Допускаю, что он и не подозревал о моем существовании. Ведь моя мать сидела на героине.

Курц никогда не был силен в общественно принятых способах выражения сочувствия и не стал пытаться изобразить интерес, пусть даже тема была весьма деликатной.

— Спасибо, что подвезла. Ключи от моего «Пинто» у тебя? — спросил он.

Риджби кивнула, доставая их из кармана джинсов, но не выпуская из рук.

— Ты никогда не вспоминал те дни, Джо?

— Какие?

— В приюте. Катакомбы? Нашу первую ночь на чердаке над хорами? «Блюз Франклин»? Десять месяцев в Таиланде?

— Нечасто.

Она отдала ему ключи.

— Когда я вернулась в Буффало, я пыталась найти тебя. И узнала, что ты в Аттике, на второй день работы в полиции.

— Это новомодное место, — рассмеялся Курц. — Специально отведенные часы посещения, почта и все такое.

— Тогда же я узнала, за что ты сидишь, — продолжала Риджби. — Ты убил этого парня. Выбросил его из окна шестого этажа, не дожидаясь суда. За то, что он убил твою напарницу и подругу Саманту. Не помню ее фамилии.

— Филдинг, — коротко проронил Курц, выходя из машины.