Круг двенадцати душ

Такой ответ Дженкинса удовлетворил, и он несколько расслабился, незамедлительно предложив мне присесть за стол. Я была голодна, и потому поставленное передо мною блюдо из бараньих ребрышек вызвало острое желание тут же на него наброситься… как и чай, налитый дворецким в мою чашку.

Сосредоточившись на еде, я не сразу поняла, что смущает меня в царящей за столом атмосфере, помимо неестественной тишины.

— Передайте, пожалуйста, соль, — на грани слышимости прозвучал голос, и, подняв глаза, я увидела незнакомую девушку.

Новоприбывших было две, и выглядели они ненамного лучше остальных. Ранее появление новых лиц в поместье вызывало всеобщий гвалт и оживление, но сегодня казалось, что никто не замечает их присутствия. Даже Габи на прозвучавшую просьбу откликнулась далеко не сразу и действовала несколько заторможенно. Прочие и вовсе пропустили слова новенькой мимо ушей, уставившись в свои тарелки.

Находиться здесь было невыносимо, но я понимала, что должна вести себя примерно так же, иначе подозрений не избежать. Дженкинс и так держался по отношению ко мне с заметной настороженностью — словно цверг, готовый вцепиться при малейшем проблеске неповиновения.

До проведения ритуала остался всего месяц, и шутки закончились. Киран прав: сейчас, когда цель так близка, лорд Баррингтон ни за что не отступится. В прошлый раз ему сумела помешать Ева, и больше он не намерен совершать ошибок.

— Леди Кендол, — забирая пустую тарелку, обратился ко мне дворецкий, задержавшись взглядом на полной чашке, — вы не выпили чай.

Я не нашла ничего другого, кроме как так же вежливо улыбнуться.

— Должна признаться, я предпочитаю кофе.

За обедом у меня не было возможности его куда-нибудь вылить, и теперь я прекрасно сознавала, что лишь укрепила подозрения Дженкинса. Но лицо дворецкого, как всегда, оставалось бесстрастным, и было невозможно понять, что он испытывает в этот момент. На какие-то жалкие доли секунды показалось, что от него исходит легкое довольство — но это ощущение лишь слегка коснулось меня и тут же исчезло.

Возвращаясь в комнату, я надеялась застать там Бекки, но горничная по-прежнему отсутствовала. Сопровождающая меня экономка тоже ничего не знала и сообщила, что в последний раз видела ее еще утром. Помимо этого миссис Эртон сказала, что для меня подготовили новые покои, в которые можно переезжать прямо сейчас. Эта новость произвела на меня двойственное впечатление: с одной стороны, я была рада избавиться от общества Лилианы, а с другой — не хотела снова оставаться одна. Как бы то ни было, моим мнением поинтересовались лишь из вежливости, и желала я того или нет, пришлось переселяться в подготовленную комнату. Она мало чем отличалась от той, где я жила прежде, так что пребывание здесь обещало быть комфортным, насколько это вообще было возможно. Отметив, что окна выходят на конюшни и домик садовника, я осталась вполне довольной.

Вещи сюда попросили перенести Кирана, при виде которого мне с трудом удалось сохранить равнодушие. Утренняя вылазка была свежа в памяти, и я чувствовала, что она нас в некотором смысле сблизила.

Оставшись в одиночестве, я прилегла на кровать и сама не заметила, как задремала. Сказался ранний подъем и очередной пережитой стресс, так что глаза помимо воли слипались, а сознание постепенно затягивалось убаюкивающей туманной дымкой. Мне стало непривычно спокойно, и все страхи канули в небытие. Безмятежная легкость наполнила меня изнутри, вытеснив тревоги и печали, заставив поверить в то, что я в безопасности. Я помнила о проблемах, как и о том, что нужно что-то делать, но это стало неважным.

Меня разбудил тихий щелчок двери, за которым послышались такие же тихие шаги. Смутно сознавая, что это может быть Бекки, я открыла глаза и приподнялась на кровати, но вместо своей горничной увидела приближающуюся Габи. Девушка выглядела взволнованной и совсем не походила на ту, какой я видела ее сегодня за обедом. В ее движениях больше не было медлительности и заторможенности, а глаза казались ясными.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я у нее, отгоняя остатки сна.

Габи присела рядом и вместо ответа горячо зашептала:

— Ты была права, во всем права! Я еще тогда поверила, просто не подала виду. И я знаю, что нельзя пить чай, поэтому уже давно стала незаметно его выливать. Здесь все будто чокнулись — ходят, ничего не видя перед собой, и ни на что не реагируют… даже Виола! Это жуткое место. Все платья и подарки — одна мишура, чтобы заглушить бдительность. Слуги здесь тоже странные, все как один. Сегодня, когда ты не спустилась к завтраку, Дженкинс и миссис Эртон о чем-то спорили. Экономка говорила, что это всего лишь совпадение, а дворецкий настаивал, что пора положить этому конец. Кажется, потом к ним подошел Виктор, но я не уверена — голоса смолкли, и я совершенно не поняла, о чем речь, но есть вероятность, что говорили о тебе.

От обрушивающегося на меня потока информации голова шла кругом, но уловить главное мне все же удалось: Габи такая же, какой была прежде, и она не пьет лишающий воли чай.