Круг Матарезе

– Подождите! – Голос незнакомца раздался сверху. Человек появился бесшумно и властно вмешался в чужой разговор.

Пражанин среагировал мгновенно: он развернулся и направил свою пушку на остановившегося выше Василия Талейникова. Русский сделал только один выстрел, и чех свалился с дыркой во лбу, прямо на Скофилда, подавшегося в этот момент за своим пистолетом. Брэй резко увернулся, отскочил и ринулся вниз, щедро стреляя вверх в направлении ненавистного человека из КГБ. Он не позволит Талейникову спасти себя, Скофилда, от руки убийцы из Праги, чтобы потом стать добычей русского. «Я услышу твой последний вздох!..» Но не здесь, не сейчас, подумал Скофилд, вспомнив слова Талейникова. Не теперь! Пока я могу двигаться, я тебе не дамся!

Однако двинуться дальше он не смог. Внезапно он ощутил удар, и ему показалось, что у него раскололась голова, перед глазами мелькнула слепящая вспышка света, затем наступила темнота, и все шумы и звуки отошли куда-то вдаль.

При попытке уклониться от линии огня русского он ударился головой о стальные перила и потерял способность воспринимать что-либо быстро и верно. Но за секунду до опустившейся на глаза темноты он успел заметить силуэт русского, спешившего к нему вниз по лестнице. Силуэт этот был почти размыт, но почему-то у Брэя не оставалось никаких сомнений, что этот ладно скроенный, мощного сложения человек – не кто иной, как Талейников. Почти ничего не видя, Брэй все же попытался поднять пистолет, но не смог. В следующий миг он получил по руке тяжелым ботинком, и пистолет выпал из его разжавшихся пальцев.

– Сделай это, – прошептал Скофилд. – Ради бога, сделай это прямо сейчас! Ты победил случайно. Только случай помог тебе…

– Я никого не победил! И мне не нужна такая победа. Поднимайся! Шевелись! Полиция уже здесь, они в любой момент появятся на лестнице.

Брэй почувствовал, как сильные руки подняли его и чужое плечо оказалось под его рукой.

– Какого черта?! Что ты делаешь? – Он не узнал своего голоса, ибо боль оглушила его.

– Ты ранен. Рана на шее открылась, но это не так страшно. Однако голова у тебя повреждена – правда, не знаю, насколько серьезно.

– Что?

– Здесь есть выход. Я знаю это место, уже два года мне известен каждый закоулок в этом здании. Пошли! Помогай мне. Переставляй ноги! Нам надо на крышу.

– Мой портфель…

– Я взял его.

Они оказались в достаточно просторном металлическом туннеле, служившем частью вентиляционной системы. Потоки холодного воздуха лились вдоль вибрирующих гофрированных стен, пол тоже был рифленый.

Они пробирались ползком, и Талейников говорил глухим голосом:

– Это главная воздушная магистраль, она соединяет отель и соседнее здание. Обе постройки составляют единую систему инженерных коммуникаций и принадлежат одной компании.

Скофилд постепенно приходил в себя, ощущая, что руки и ноги повинуются ему. Русский разорвал шарф пополам и обмотал ему голову и шею. Кровотечение не останавливалось, но стало не таким обильным благодаря тугой повязке. Способность соображать вернулась к Брэю, и все же происходящего он не понимал.

– Ты спас мне жизнь. Хотел бы я знать почему?

– Старайся потише говорить, – прошептал человек из КГБ, – и продолжай двигаться.

– Но я хочу получить ответ.

– Я уже дал его тебе.

– Ты был неубедителен.

– И ты и я жили во лжи и ничего не видели, кроме нее.

– От тебя я ничего другого и не жду.

– Через несколько минут ты обретешь ощущение определенности. Я тебе это обеспечу.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда мы доберемся до конца трубы, нам нужно будет выбраться через фрамугу, которая находится на уровне трех-четырех метров от земли. Я помогу тебе спуститься и выскочить на улицу, но мы должны действовать быстро, каждая секунда на счету. Там поблизости могут оказаться люди. Они испугаются, поднимется паника. Зевак можно отогнать, если стрелять поверх голов.

– Что?

– Да. Я верну тебе твой пистолет.

– Ты убил мою жену…

– А ты убил моего брата… Но сначала вояки из вашей оккупационной армии доставили нам труп молодой девушки, почти ребенка… Я так любил ее… То, что я получил, было не слишком приятно для глаз.

– Я ничего не знал об этом.

– Зато теперь ты знаешь. Пора принимать решение.

Фрамуга шириной в метр двадцать выходила в полутемное помещение, заваленное какими-то ящиками. По всем признакам вокруг никого не было. Талейников протянул Скофилду пистолет и принялся отодвигать металлический щит, налегая плечом. Это ему удалось, и щит с грохотом упал на цементный пол. Русский выждал, опасаясь, что на шум сбегутся люди, но кругом по-прежнему было тихо. Тогда он высунул ноги в окно и, как-то ввинчиваясь, начал спускаться. Ухватившись руками за металлическую раму, он повис над полом и приготовился спрыгнуть вниз, но тут услышал странный звук. Сначала слабый, затем громче и отчетливее. Талейников замер, повиснув на руках между фрамугой и полом.

– Доброе утро, приятель, – тихо произнес кто-то по-русски. – Моя походка улучшилась со времен Риги, не так ли? Они сделали мне новую ногу.