Круг Матарезе

– Через минуту мы подъедем к месту нашей первой встречи, – предупредил Малеткин, напряженно всматриваясь в дорогу. – Тебя встретят финны. Иди прямо, до полыньи у того берега озера. У них все готово, они тебя ждут. Ну, теперь я имею право узнать то, что ты мне обещал? Кто второй?

– Мне не нужно даже называть его фамилию, достаточно лишь сообщить звание. Это тот самый человек, который каждый день отдает тебе приказы по службе, твой непосредственный начальник, то есть начальник управления КГБ по Выборгу.

– Что?! Быть этого не может! Он тиран и фанатик!

– А что может быть лучше подобного прикрытия? Постарайся не откладывая встретиться с ним… без свидетелей. Я думаю, ты знаешь, как с ним говорить.

– Да, – подхватил Малеткин. Его глаза горели. – Уж я найду что сказать… – Он затормозил. – А вот и тропа.

– А вот твое оружие, – безразличным тоном проговорил Талейников, протягивая предателю его пистолет, предварительно разряженный.

– О?! Да-да, спасибо. – Малеткин уже почти не слушал Василия, занятый собственными мыслями.

– До свидания, – сказал Талейников, выходя из машины и закрывая дверцу.

Уже вслед ему раздался голос Малеткина, донесшийся через опущенное стекло:

– Это невероятно. Благодарю…

– Пожалуйста. К твоим услугам…

Стекло поехало вверх, мотор загудел, и машина быстро понеслась вперед: Малеткин не собирался терять время и ехать в Выборг.

Он спешил к своему концу.

Василий двинулся по заснеженной тропе, выводившей его на Хельсинки, а оттуда в Эссен. Он лихо насвистывал старый мотивчик "Янки дудл денди".

Глава 26

Приятной наружности, но несколько небрежно одетый господин поправил футляр виолончели, который придерживал коленями, и поблагодарил стюардессу финской авиакомпании за стакан крепчайшего чая. Если бы кто-нибудь из находившихся на борту пассажиров пожелал определить его возраст, то решил, что виолончелисту где-то между пятьюдесятью пятью и шестьюдесятью, а возможно и чуть больше.

Однако Василию не пришлось прибегать к особым ухищрениям для получения нужного эффекта. Он плохо выглядел из-за пережитого, за последние сутки седина отметила его шевелюру. За многие годы Талейников научился, тренируя мышцы лица и тела, придавать своему облику нужный возраст. Он не жаловал косметику, а на сей раз и вовсе обошелся без вспомогательных средств.

Эссен… Он бывал в "черной жемчужине" Рура дважды. Промышленный шпионаж, в котором была заинтересована Москва, не оставлял особых возможностей для оперативника, все данные по региону содержались в строгой секретности и были почти недоступны. Поэтому за Василием не осталось следов в Эссене, не было и ходов, отработанных агентурной сетью. Зато и Матарезе будет нелегко напасть на его след в Эссене, выйти на каких-то знакомых Василия. А значит, не будет засад и ловушек. Ведь здесь не ждали его ни Миковский, ни Зося…

Итак, Эссен. Откуда же начать?

Старый ученый был прав: Василий ищет доказательства более чем полувековой давности, гонится за призраками тех времен, когда весь мир был повергнут в хаос. Подлинные документы давным-давно упрятаны подальше, а может быть, и уничтожены. Если какие-то и есть, то понадобятся недели, а то и месяцы напряженной работы, чтобы проследить за движением капиталов, перемещением лиц, их метаморфозами.

Судебные архивы Эссена очень объемны, богаты и охватывают достаточно большой отрезок времени, но как пройтись по ним с максимальным успехом? Как отыскать следы того единственного русского, который попал сюда более пятидесяти лет назад, но все еще нужен для решения современных проблем?

И все же неплохой вариант у Василия был. Когда-то он знавал одного юриста, работавшего в те годы в патентном бюро. Генрих Кассель знал уйму всего и оказывал определенные услуги в сфере промышленного шпионажа. О, если только этот человек жив! Для Талейникова он просто клад, ибо на протяжении тридцати пяти лет, находясь на легальной работе, он обслуживал самых разных, в том числе солидных клиентов – воротил промышленного бизнеса. Кассель был смелым и беспристрастным человеком, незаменимым работником. Он не боялся ввязываться в бой, иногда даже не в пользу своих работодателей, но ни один из них не взял бы на свою совесть увольнение неудобного правдолюбца. Профессионализм превыше всего.

В КГБ знали такого специалиста. Его хотели использовать на благо Москвы, и Василию поручили вербовку. Ему понадобилось меньше часа, чтобы убедиться, насколько абсурдны замыслы КГБ.

– Вы в своем уме? – воскликнул в ответ на предложение Василия Генрих Кассель. – Я как раз делаю все, чтобы держать ваших подонков подальше от нужной им информации!

Они надрались тогда до положения риз, встретив холодный рассвет в одном из парков Эссена, и заключили пакт, скрепив меж собой союз двух выпивох. По этому пакту юрист обязался не докладывать боннским властям о наскоках Москвы, а советский разведчик пообещал доложить своим, что Кассель – провокатор, подсадная утка с приличным денежным содержанием от американцев. Оба расстались в дружеском расположении чувств.