Круг замкнулся

– Два дня? – она вырвала руку и резко села – закружилась голова.

Стел помог ей опереться о ствол Ивы и поправил сбившееся одеяло. Он смотрел такими глазами, что хотелось исчезнуть. Видимо, он успел ее похоронить.

– Я настоящая, Стел, – на всякий случай прошептала она.

Он последний раз кивнул и резко выдохнул. Привычное самообладание и покой возвращались к нему. И Белянка вдруг поняла, что рада видеть Стела, рада видеть его живым и невредимым. И он так искренне рад, что она жива.

Быть может, только ради этого стоило возвращаться из безвременья?

– Мы уже почти не надеялись, – будто невзначай бросил он.

– «Мы»? – Она вытянулась, заглядывая за его плечо.

У небольшого костра, свернувшись клубочком на лежанке из сосновых лап, спала Ласка. Босая нога торчала из-под сползшего одеяла, касаясь земли, и волосы стекали черным потоком, золотясь в отблесках огня. Рядом с ней, запрокинув за голову руки и скрестив ноги, лежал Дождь и играл на свирели мамину колыбельную.

Почуяв ее взгляд, он повернул голову и улыбнулся – прозрачно, светло, будто знал, что однажды она откроет глаза, и спокойно ждал.

– Добро пожаловать домой, – одними губами прошептал он.

Ласка сонно потянулась, вскинулась и резко вскочила, запутавшись в одеяле. Взвизгнув, она бросилась к Белке, сметая подолом золу у края костра.

– Бе-е-елка-а-а! – заорала она в ухо и стиснула в объятиях. – Живая!

– Живая – так не задуши, – сквозь смех выдавила Белянка.

– Да хоть задуши! – не унималась Ласка. – Тебя нужно задушить – такой кошмар устроила! Такой кошмар!

Не разобрать: то ли смеется она, то ли плачет.

– Стел же сказал, что все выжили? – попыталась вырваться из объятий Белянка.

– Выжили, – Ласка разжала руки и выпустила названую сестру. – Выжили, – повторила она и вмиг погрустнела.

– Что там? – нахмурилась Белянка. – Говори…

Ласка почесала под носом, искоса глянула на огонь и передернула плечами.

– А что там говорить?.. Все кое-как укрылись, устроились. Кто-то поверил, что деревню подожгли рыцари, кто-то не поверил.

– Теперь все заново отстраивать, рыть землянки, распахивать огороды, а сажать уже поздно… – Белянка осеклась, перехватив сочувственные взгляды Ласки и Дождя. – Что? Это все я виновата, да…

– Нет, Белка, – покачал головой Дождь. – Ты не виновата. Ты выдумала себе страшный путь, но ты спасла нас. Ты спасла деревню…

– Но?..

Ласка осторожно взяла ее за руку и заглянула в глаза:

– Но тебе не рыть с нами землянки, Бель. Не копать огороды…

В памяти вспыхнули проводы Стрелка.

– Уходи, уходи, уходи… – вторили листья, травы и струи воды.

– Горлица… – начала Белянка, а Ласка закончила вместо нее:

– …не простит. Не примет назад.

– Пока не простит, – мягко поправил Дождь. – Время лечит все, Белянка. Помни об этом.

Она зажмурилась, стараясь выровнять дыхание. Истончившиеся связи рвались одна за другой.

– Время лечит, – повторил Дождь. – Однажды ты захочешь вернуться. И ты сможешь вернуться.

В ушах шумело, и Белянка могла только мотать головой: нет, нет, нет.

Наконец она выдавила, затаив дыхание:

– А как там Ловкий?

Перед глазами вспыхнули рыжие вихры, склонившиеся над колыбелькой.

– Он поймет, – с готовностью заулыбалась Ласка и, перехватив взгляд Белянки, добавила куда тише: – Когда-нибудь поймет…

Когда-нибудь. Но не теперь. Что ж, это справедливо. Да.

– А сам он как? – Белянка ухватилась за последнюю ниточку.

– Очень хотел мстить рыцарям, мы не могли его удержать, – затараторила Ласка. – Но потом пришли охотники Приюта и выжившие с Нижней Туры и сказали, что рыцари ушли.

– А они вправду ушли? – Белянка глянула на Стела, который что-то колдовал с чашкой и котелком у костра.

– Да, – коротко бросил Стел.

– Они пошли дальше? Вниз по течению? – пустота внутри похолодела, тихонько завыла.

Ласка и Дождь с сомнением посмотрели на Стела, но тот спокойно и уверено покачал головой:

– Нет, они ушли… домой.

На слове «домой» его голос чуть заметно дрогнул.

– Почему ты так в этом уверен? – нахмурилась Белянка.

Стел подошел к ней и протянул кружку, густой пар пах молоком и терпкой, чужой травой.

– Это бадьян, пей. Ласка достала молока.

Она сжала непослушными пальцами горячую глину, сделала большой глоток. Тело с благодарностью отозвалось, раскрылось навстречу теплу.

– Так почему ты уверен, что рыцари ушли домой?

– Ключи к сердцу Сарима, – весомо ответил Стел, будто это должно было все объяснять. – У них больше нет ключей. В каждый храм они встраивали магические раструбы, которые собирали тепло молящихся и передавали его в города. Нет ключей – незачем строить храмы.

– Ты… – начала было Белянка.

– Нет, я не знал, – перебил ее Стел.

Картинка складывалась леденящим душу узором.

– Так они возьмут новые… эти ваши… ключи – и вернутся? – она посмотрела на Стела поверх чашки.

– Может, вернутся, – с деланным безразличием пожал плечами Стел. – Может, в следующий раз пойдут в степи. Кто знает? Подозреваю, Мергу стоит доработать свое изобретение, а на это потребуется время…

Перед глазами поплыл маслянистый взгляд Рокота, горло сжалось от воспоминаний.

– Если я когда-нибудь еще раз увижу Рокота… – прошипела Белянка.