Круги ада. Восставшие миры

В неустойчивом свете факелов и костров, отбрасывающем красные блики по стенам и лицам, ее глаза и волосы казались бриллиантами в дорогой оправе среди неясных теней.

— Это было не очень простым делом, — сказала она с энергией, все еще бьющей через край, — но я уговорила хиша на это. У нас будет сопровождение — естественно, очень немногочисленное, но все-таки сопровождение, проводники и носильщики. Я думаю, что мы сможем отправиться в путь в течение ближайших сорока — пятидесяти часов… домой!

— Это ваш дом, — прорычал на низкой ноте чей-то голос.

— Заткни свой люк, — приказал Флэндри.

X

Много веков назад блуждающая планета прошла вблизи Бета Крукиса. Миры, лишенные центрального светила, не так уж редки во вселенной, но в ее безбрежности, неограниченности встреча такой планеты со звездой является довольно редким событием. Этот шар пролетал мимо и был захвачен с гиперболической орбиты. На этой планете, приблизительно по размерам равной Земле, полностью испарилось все, что может испаряться на самой ранней стадии развития. Потом, по мере того как внутреннее тепло постепенно иссякло, атмосфера замерзла. Огромное голубое солнце расплавило океаны и превратило замерзшие газы снова в жидкость, а потом в пар.

В течение долгих лет господствовала ужасная, яростная стихия. Постепенно межзвездный холод смог восстановить свою власть, и со временем происшедшая встреча блуждающей планеты со звездой уже не имела значения. Однако сложилось так, что эта встреча произошла в старые, добрые, но довольно крутые дни Полесотехнической Лиги, и это явление было замечено теми, кто увидел совершенно непредсказуемое счастье, которое могло быть поймано с его помощью.

Синтез изотопов всегда был узким местом, ахиллесовой пятой промышленного производства цивилизации, которая устремлена в космос. Целые моря и небеса требовались для охлаждения ядерных производящих установок, целые континенты — для захоронения радиоактивных отходов.

К тому же даже самая захудалая, необитаемая планета из всех известных была либо очень холодной, либо слишком горячей, либо по другим каким-нибудь причинам неудобной.

Но вот появился Сатан, тот самый захваченный из пространства шар, нагретый до идеальной температуры, которую могло бы поддерживать только тепло ядерного происхождения. Так как штормы и землетрясения утихли на планете Сатан, то она была быстро освоена оборотистыми людьми.

В течение Неприятностей ее принадлежность, официальный статус, приток и отток населения и товаров, каждый другой аспект взаимоотношений с обитаемой частью вселенной изменялся так же резко, как и у любой другой планеты.

На некоторое время Сатан была покинута. Но на ней и так никогда никто не жил постоянно. Ни одно живое существо не могло выжить в отравленной атмосфере и в смертельном поле радиации, если только оно не совершало кратковременный визит, облачившись в самую прочную защиту. Ее постоянными обитателями были роботы, компьютеры, автоматы. Они продолжали функционировать, несмотря на то, что цивилизация распадалась на части, продолжала воевать, и в некоторой степени усовершенствовали сами себя.

Когда, наконец, однажды один аристократ из Империи послал туда самоходное грузовое судно, они угостили его железным грузом из «глотки дракона».

Оборона Сатана стала главной причиной для того, чтобы держать гарнизон и обживать сектор Альфа Крукис.

Диск этой звезды повис в темноте среди других звезд, которые были видны на экране внешнего обзора командирской каюты Маккормака. Бета уже давно уменьшилась до видимой яркости самой большой из множества видимых звезд; машинам, которые ведут корабль в пространстве, много света не нужно.

Впереди, на экранах, можно было видеть сферу, затуманенную газовой пеленой, неясные очертания облаков и океанов, темные пятна, которые были на самом деле землей. Все это зрелище было довольно печальным, тем более, что такое впечатление усиливается, если вы вызываете на экран дисплея изображение поверхности — обнаженные скалы, глубокие каньоны, безжизненные каменные равнины, холодные и неподвижные океаны, — все покрыто темным плащом ночи, нарушаемой только редким лучом света от фонаря, оставшегося от лучших времен, или дьявольским голубым свечением флюоресценции; никаких звуков, кроме заунывной волынки ветра и шума движения навсегда стерильных вод, никаких событий в течение целых эпох, кроме неодушевленного, неосознанного, однообразного, тяжелого труда машин.

Для Хага Маккормака, однако, планета Сатан означала победу.

Он оторвал свой взгляд от планеты и позволил ему устремиться в противоположном направлении, в открытый космос. Там умирали люди, там, где мерцали знакомые Маккормаку созвездия.

— Мне следовало бы быть там, — сказал он. — Я должен был настаивать на этом.

— Вы не смогли бы что-нибудь изменить, сэр, — сказал ему Эдгар Олифант. — Как только тактическая диспозиция завершена, игра разворачивается сама по себе. Кроме того, там вы могли бы быть убиты.