Круги ада. Восставшие миры

Несколько фотографий и цветных изображений давали дополнительное впечатление об этой личности: семейные портреты, фотография его дома, сцены дикой природы. Дополняло это впечатление шахматная доска и книжная полка, на которой лежали как наставления по шифровальному делу, пленки с записями, так и классическая и научно-техническая литература.

Одна из внутренних дверей была открыта, показывая рабочий кабинет, где Маккормак, вероятно, ежедневно трудился после своего дежурства на вахте.

«Без сомнения, его спальня всегда оставалась монашеской кельей, — подумал Флэндри, — камбуз и бар использовались редко, а…»

— Здравствуйте, — сказал Маккормак.

Он стоял во весь свой высокий рост, большой и изможденный, как и его подчиненные. Но держался он прямо, одет был в безукоризненно чистый китель, и туманность и звезды морозно поблескивали на его плечах.

Флэндри увидел, что он заметно постарел: в его темных волосах было теперь гораздо больше проседи, чем на фотографиях, которые видел Флэндри перед отлетом, его лицо осунулось и покрылось морщинами, глаза ввалились, нос и подбородок заметно выдавались.

— Добрый день. — В какой-то момент Флэндри почувствовал неведомый ранее трепет, вызванный, по-видимому, неадекватностью всего происходящего.

Усилием воли он заглушил его в себе, как и злорадство по поводу увиденного.

— Вам следовало бы отдать честь по форме, командор, — спокойно сказал Маккормак.

— Это противоречит правилам, — сказал Флэндри. — Вы потеряли право носить свое звание.

— Так ли? Ладно, — Маккормак сделал жест. — Не присесть ли нам? Не хотели бы вы перекусить?

— Спасибо, нет, — сказал Флэндри. — У нас нет времени на дипломатические игры. Флот Пикенса нападет на вас раньше, чем через 70 часов.

Маккормак сел.

— Я знаю это, командор. Наши разведчики находятся на постоянном дежурстве. Концентрацию таких больших сил невозможно скрыть. Мы уже подготовились к решающему сражению. Мы ждем гостей.

Он посмотрел вверх на молодого собеседника и добавил:

— Как вы заметили, я обращаюсь к вам, называя ваш действительный военный чин. Я — император для всех землян. После войны я намерен провести амнистию почти для всех, кто воевал со мной по недомыслию. И даже, может быть, для вас.

Флэндри тоже присел, как раз напротив Маккормака, закинул ногу на ногу и усмехнулся.

— Вы так уверены в себе, адмирал?

— То, что вас послали вперед, чтобы попытаться вести со мной переговоры, имея мою жену в качестве заложницы, свидетельствует о том, что вами овладевает отчаянье, — складки рта Маккормака затвердели. Мгновенно его охватил гнев, хотя он и не повысил голос:

— Я презираю мужчину, который способен на такой поступок. Вы что думаете, — я брошу всех, кто мне доверяет, чтобы спасти одно существо, может быть, даже самое дорогое для меня? Идите и скажите Снелунду и его преступникам, что им не будет ни мира, ни прощения, даже если они побегут на край вселенной. Они заслужили смерть, и если они будут продолжать и дальше пытать Кэтрин, то люди будут миллионы лет с ужасом вспоминать их страшный конец.

— Я не могу передать это послание по адресу, — ответил Флэндри, — потому что Снелунд мертв.

Маккормак наполовину поднялся.

— Мы с Кэтрин прилетели сюда, чтобы объяснить вам, что если вы примете сражение, то вы и ваши сторонники тоже погибнете.

Маккормак перегнулся через стол и с силой сжал руки Флэндри повыше локтей.

— Как это так? — закричал он.

Флэндри резко освободился от этого захвата приемом дзюдо.

— Не трогайте меня, Маккормак, — сказал он.

Они оба вскочили на ноги, два великана, и встали друг против друга.

Маккормак сжал кулаки. Дыхание с шумом вырывалось из него.

Флэндри стоял в открытой стойке, с напряженными в коленях ногами, слегка наклонившись, готовый уклониться от удара и срубить противника приемом карате.

Напряженное молчание длилось тридцать смертельно опасных секунд.

Маккормак овладел собой, повернулся, прошел важной, адмиральской походкой несколько шагов и снова повернулся лицом к Флэндри:

— Хорошо, — сказал он, как будто задыхаясь. — Я пригласил вас сюда, поэтому могу и дальше выслушивать вас. Продолжайте.

— Так-то лучше, — Флэндри снова расположился в своем кресле и вытащил сигарету.

Его била внутренняя дрожь, бросало то в жар, то в холод.

— Дело в том, — сказал он, — что у Пикенса имеются ваши коды.

Маккормак чуть не грохнулся там, где стоял.

— С учетом этого, — Флэндри вдруг стал чрезмерно многословным, — если вы вступите в сражение, он наголову разобьет вас; если вы отступите, он будет охотиться за вашими отдельными эскадрами, гнать и уничтожать их; если вы рассеете свои силы, он уничтожит каждый ваш корабль в отдельности, разрушит каждую вашу базу, прежде чем вы сможете собраться с мыслями и с силами. У вас совершенно не осталось времени, чтобы перекодировать свои сообщения, и теперь вам уже не позволят это сделать. Вы проиграли, Маккормак.

Флэндри слегка взмахнул рукой, держащей сигарету.