Круги ада. Восставшие миры

Марсеяне и руадраты повернулись в его сторону. Они сидели на хвостах в отдаленном конце комнаты, команды расположились друг напротив друга. Почему-то в такой момент Флэндри заметил, какими яркими были настенные фрески, и пожалел о том, что вскоре потеряет дружбу художника.

Диана вскрикнула.

Рринн зашипел. Флэндри Айдвайр прошептал фразу на языке, которого человек никогда раньше не слышал. Несколько фигур из каждой команды пришли в движение. Флэндри потряс своим бластером и закричал на ирайо:

— Ни с места! Пушка настроена на широкий луч! Я могу поджарить многих из вас за два выстрела!

Напряженные и сердито огрызающиеся, они вернулись на свои места, Диана приближалась к Флэндри, механически переставляя ноги и беззвучно шевеля губами. Айдвайр что-то выпалил в свой голосовой преобразователь. Рринн ответил в свой. Землянин угадал:

— Что означает это предательство? (Айдвайр.)

— Действительно, он был жив, однако я не предполагал, что схватится за оружие. (Рринн.)

Флэндри перебил:

— Очень сожалею, но я должен оглушить тебя. Никакого вреда причинено не будет. Просто поболит голова, когда очнешься. Если кто-нибудь попытается атаковать меня, направлю луч бластера. Взрыв, по всей вероятности, убьет и других. Рринн, я даю тебе несколько дыханий для того, чтобы ты объяснил это своей группе.

— Ты не сделаешь этого! — дико закричала Диана.

— Не с тобой, моя дорогая, — сказал Флэндри. Он видел, что руадраты переговариваются. — Пойди и встань рядом со мной, Диана. — Она сделала глотательное движение, стиснула кулачки, выпрямившись, твердо ответила:

— Нет.

— Почему?

— Я не перебежчик, как ты.

— Не знал, что я перебежчик, — Флэндри взглянул на Айдвайра. — Что ты с ней сделал?

— Я показал ей правду, — ответил мерсеянин. Он сохранил спокойствие. — Что ты собираешься делать?

— Увидишь, — сказал ему Флэндри. И обратился к Рринну:

— Ты закончил?

— Сснага.

Не имело особого значения, что руадрат был другой породы, нельзя было ошибиться относительно не высказанной до конца ненависти.

Флэндри вздохнул:

— Я глубоко опечален. Мы хорошо путешествовали вместе. Пусть тебе всегда везет в охоте.

Оглушающий луч станера бил и бил. Руадраты пытались где-нибудь укрыться, но не находили ничего подходящего для этого. Мерсеяне принимали пилюли с завидным мужеством. Приблизительно через минуту все были без сознания, кроме Айдвайра и Дианы.

— Теперь вот что, — Флэндри бросил ей моток провода, — свяжи его локти за спиной, притяни кверху его хвост, да покрепче, потом возьми конец и стреножь его.

— Нет! — взвизгнула она.

— Детка, — сказало изможденное, потемневшее от солнечного загара, раненое лицо, — на карту поставлено гораздо большее, чем моя жизнь, но я бы очень хотел начать ее сначала. Мне нужен заложник. Я бы предпочитал не волочить его. Если мне придется все-таки сделать это, то я сначала уложу вас обоих.

— Подчинись, — сказал Айдвайр Диане и обратился к Флэндри:

— Хорошо сработано. И каков же следующий этап твоего плана?

— Нет комментариев, — ответил человек. — Я бы не хотел показаться невежливым, но если вы чего-то не знаете, то и не можете, следовательно, организовать противодействие.

— Согласен. Становится ясным, что твои предыдущие достижения не были результатом простого везения. Мои поздравления, Доминик Флэндри!

— Я благодарю датолха, получишь заряд, женщина! — Взгляд Дианы яростно скользнул по его лицу. Усилием воли она заставляла себя не плакать.

Старания Дианы, когда она связывала марсеянина, были ниже всяких похвал, но Флэндри, все время наблюдавший за ее действиями, понял, что Айдвайр не сможет скоро выбраться из этих пут. Когда Диана закончила, Флэндри привлек ее к себе.

— Мне бы хотелось, чтобы наш товарищ по детским играм, был вне твоей досягаемости, — сказал Флэндри. Заглянув в ее голубые глаза, он улыбнулся. Теперь не было острой необходимости держать в руке оружие. Он положил обе руки на ее талию. — Я бы хотел, чтобы ты была в моей досягаемости.

— Ники, — прошептала она, — ты не ведаешь, что творишь. Пожалуйста, пожалуйста, послушай.

— Попозже. — Нарастающий гул заставил горшки на полках прыгать. Несмотря на абсолютную собранность, к которой приучил себя Флэндри, радость вырвалась из него:

— А вот и мой билет домой. — Он выглянул. — Да, Якобини-Зиннер, близкий и родной остроносенький «Джейк», опускающийся на снежное поле, кружащий вихри вокруг себя!.. Но… Погоди-ка! Высоко в небе, откуда только прилетел «Джейк»…

Флэндри застонал. Похоже, еще одна ракета. Мориох или еще кто-нибудь решил быть осторожным и послал сопровождение.

Хорошо, он учел и такую возможность. У Кометы посадочные ножки гораздо выше, чем у большей части других ракет, если не всех; а в атмосфере, особенно в такой, как на Тэлвине…