Круги на воде

- Вообще из ряда вон, - дёрнул бородой бывший сержант. - Архимандрит Филарет был гостем. С Большой земли человек, из Московской епархии... Что-то с лёгкими у него было, врачи прописали свежий воздух. Гостил без малого неделю, а как-то утром его нашли в собственной постели, мёртвого. Ну, мы сообщили по инстанции, его забрали свои. Нам потом написали: помер от асфиксии, в лёгких была вода...

Алекс задумчиво кивнул.

- Насчёт Филарета я до сих пор не уверен, - добавил отец Онуфрий. - Архимандрит был нездоров. Но...

- Вы правы, - согласился Алекс. - Всегда есть какое-то "но".

Я всё ждал, когда Алекс заговорил про Лихо: ведь настоятель прекрасно о нём знал, даже собирался отвести нас к тому месту, где, по предположениям, Лихо вырвалось на свободу... Но потом вспомнил, что всё это было в моей "временной петле".

Вякать я по этому поводу не собирался: надо будет - шеф сам всё скажет.

Крик прорезал ночную тьму неожиданно. Крик был мужской, и звучал страшно и яростно. Он прокатился над обителью, заметался в верхушках сосен, рассыпался дробью за стенами и наконец стих.

Я уже мчался к воротам. Те были заперты. Не глядя перемахнув высокий тын, я бросился к берегу озера. Крики продолжались, и я ориентировался на них.

Бежал, не разбирая дороги. Пересёк тропинку - она белела среди тёмной мокрой травы, как узкая змейка. Углубился в лес, прыгая через корни, кусты, перемахивая канавы, инстинктивно выбирая путь таким образом, чтобы не натыкаться на стволы деревьев.

Бег силы, - называл такое явление Карлос Кастанеда. Признаться, я даже не думал, что испытаю удовольствие. Я чувствовал себя почти всемогущим. Я слился с природой, с лесом, я заранее знал о препятствиях и с лёгкостью их преодолевал.

Единственное, что мешало насладиться бегом в полной мере, это мысль о том, что где-то поблизости страдает живое существо... Чтобы не впасть в эйфорию окончательно, я старался держать в памяти этот крик и не забывать, зачем я собственно, это делаю.

Ноги вынесли к краю обрыва, под которым светлела коса небольшого пляжа. На пляже горел большой костёр, а вокруг... У меня спёрло дыхание.

Вокруг кривлялись, отплясывали, корчились в судорогах похоти и кричали... Черти.

Искривлённые фигуры в лохмах рваных тряпок, рогатые головы, крысиные голые хвостики, копытца и пятачки. Было их около дюжины.

Как такое может быть? - я не верил своим глазам. - Валаам, святой остров, окруженный защитными плетениями монахов. Да я сам чуть не сгорел, впервые ступив на его землю. По идее, выходцы из преисподней должны вспыхивать свечками ещё на подходе, метров за сто от береговой линии... И уж никак не устраивать пикники с богомерзкими плясками и свальным грехом!

Не верь глазам, - подсказал рассудок. - Верь носу своему.

И я зажмурился. Для верности прикрыл веки ладонями, а большими пальцами заткнул уши. Итак, что мы имеем?

Вонь дешевой сивухи - кажется, портвейн и самогон. Ну и смесь! Потом запах горелого мяса, специй, уксуса... Жарили шашлыки, да не уследили. Половина сгорела в угольки. Плотный дух ганджи - его я не спутаю никогда и нигде, нанюхался ещё в Сирии. И над всем этим - тонкий знакомый запашок... Я повел носом по ветру.

Точно! Так пахло в Ненарадовке, когда люди стояли и молча смотрели, как огонь приближается к их жилью...

Возможно, так пахнет безумие, - мельком подумал я и принялся спускаться по склону.

Сухая глина крошилась и осыпалась из-под ног, неприятно забиваясь в башмаки. Кусты чуть слышно шуршали - всё-таки я не Чингачгук, и не Гришка-оборотень, чтобы двигаться беззвучно, словно тень бесплотная.

Это были подростки. В самодельных костюмах чертей - с нашитыми на джинсы и майки лентами, в резиновых рогатых масках и с хвостами из пеньки.

Господи! Какое это было облегчение. Значит, я не сошел с ума... Я боялся, что выходцы из преисподней мне просто приглючились вследствии мозгового коллапса и не по разуму развитого воображения.

Или, что гораздо страшнее: силы тьмы по-настоящему вырвались на свободу и отплясывают на том месте, где было схоронено древнее зло.

Надо бы, кстати, поинтересоваться у сержанта, где это место всё-таки расположено...

Какая нелёгкая принесла деток на Валаам, под нос к православным монахам - это другой вопрос. В принципе, подростки всегда бунтуют. Против любой системы, против самих себя... Украсть пару лодок, затариться бухлом и готовыми шашлыками из супермаркета - раз плюнуть. А устроить сатанинскую оргию на святом острове - да это же так круто! Можно будет внукам потом рассказывать... Если не посадят, конечно.

Осквернение святынь - подсудное дело, и если недорослям больше шестнадцати - плачет по ним колония...

Нет, я не собирался вылетать на пляж, призывать к порядку расшалившихся детишек, пугая настоящими клыками и нечеловеческой силой. Я просто хотел разобраться.

Не давал покоя этот запах, словно бы горелых тряпок или даже живых тканей... Как мокнущий ожог - этого добра я в своё время тоже в армии навидался.