Круги в пустоте

Сердце суматошно дернулось, и сейчас же холодная, бессмысленная боль затопила сознание. Ну вот, только этого сейчас не хватало! Полковник Петрушко должен быть сейчас здоров, энергичен и деятелен... А эта фигня нам не нужна! Пошла она вон!

И боль, точно испугавшись окрика, поддалась, схлынула. Надолго ли?

Он еще долго стоял, прислонившись к огромной, вымахавшей метров на шесть старой яблоне. Стоял, тщетно пытаясь выкинуть из головы мрак. Потом, сверившись с часами, направился к дому.

- Ну что, несолоно хлебавши? - уныло поинтересовалась Настя, обернувшись на звук.

- Плохо ты обо мне думаешь, - упрекнул супругу Виктор Михайлович. Мы, инженеры, порой тоже способны на подвиги. В общем, так, - сообщил он, усаживаясь за стол на хлипкую, давно ждущую починки табуретку. - Уболтал я кассу, сделал несколько звонков. Скоро сюда подъедут люди и начнут искать. И найдут, можешь быть уверена.

- Что это еще за люди? - подозрительно покосилась на него Настя.

- Клиенты, - охотно сообщил Петрушко. - Сколько раз я тебе говорил, что ходить по вечерам компьютеры людям чинить - это не только несколько сотенных бумажек, но еще и нужные связи. А люди попадаются самые разные, иногда очень интересные. Вот сейчас, к примеру, приедет майор милиции, Коля, очень хороший мужик. И еще другие... специалисты.

- Толку-то от них, - всхлипнула Настя, - если уже...

- Меньше телевизор смотри, - сквозь силу усмехнулся Виктор Михайлович. - Напичкали чернухой, теперь и насилуешь фантазию... На самом деле давай разберем варианты. Во-первых, он мог удрать куда-нибудь с местными мальчишками... Да, знаю, знаю, но и ты пойми - в его возрасте на "слабо" только так и ловят. Во-вторых, он мог пойти все-таки не в рощу, а в дальний лес, заозерный. Может, по пути надумал, и ведь формально-то запрет не нарушается - к озеру он соваться не станет, он мимо пройдет, дальше. А что такое тамошний лес, не тебе объяснять. Может блуждать сколько угодно, хоть целые сутки, пока не выйдет где-нибудь в Тульской области, в глухой деревне без телефона и с автобусом, ползающем раз в день. Наконец, есть и в-третьих. При его состоянии... Конечно, в последнее время приступов не было, все сгладилось, но все-таки... может ведь и не только в припадке выражаться. Сумеречное сознание... Взял и поехал сам не соображая, а придет в себя через несколько часов хрен знает где. Может, в Москве, может, в Брянске... Короче, объявят розыск и максимум через пару-тройку дней его найдут.

Он замолчал, не желая развивать тему. Потому что варианты "в-четвертых" и особенно "в-пятых" не годились для высказывания вслух.

- Суп разогревать? - вздохнула Настя. - На второе там еще макароны остались...

- Ничего, Настюша, прорвемся, - он вышел из-за стола, осторожно обнял ее за плечи, откинув упругие волосы, поцеловал в шею. - Все будет хорошо, не плачь. Ты пойди лучше пока, приляг, я уж сам тут с супом разберусь. И с остальным тоже.

- Погано дело, Михалыч, - сумрачно высказался наконец Гена. Зябко поежился - ночью все-таки ощутимо похолодало, а сорвался он из дому "в чем картошку жарил", то есть в не первой свежести футболке. Удивительно еще, как это ему удалось уговорить первого же встреченного водителя ехать в такую даль, и всего за стольник. Впрочем, нет, неудивительно. Это же Гена... Геннадий Александрович. Простой укосовский маг.

Ветер усилился, шумел в кронах берез, на чистое, утыканное звездами небо с севера наползала облачная хмарь. Как бы к утру дождь не натянуло, подумал Петрушко. Если Лешка все еще где-нибудь блуждает по лесу... Впрочем, это еще неплохо, если блуждает.

Он с тревогой уставился на Гену.

- Понимаешь, Витя, я его не чувствую. Просто вот совсем не чувствую, - виновато пояснил Гена и чиркнул зажигалкой, закуривая. - Будь он мертв... Извини, дорогой, но все придется говорить как есть... В общем, будь он мертв, я бы это уловил. Остаточное биополе какое-то, уж не знаю, как обозвать, но мы ведь такие вещи нутром чуем. Даже если на фотографию взглянуть, и то... А здесь и вещи его имеются, и место, и времени всего-ничего прошло. Должен чувствовать. Если живой - то уж направление обязательно. И стрелку из щепок складывал, все без толку. Не вижу, не могу пробиться. Как бетонная стенка, понимаешь, что это значит?

Петрушко мрачно кивнул. Это значило одно из двух... Или Гена в одночасье лишился своего дара, или...

- А вообще, все остальное? - осторожно спросил он. - Работает?

- Да я тоже в первую очередь подумал, - нехотя отозвался Гена. - Все работает. Вот, смотри.

Он вытянул в темноту руку - и тут же из нее полился яркий, точно от прожектора, свет. Испуганно закрутилась ночная мошкара, высветился поваленный березовый ствол, густые заросли малины...

- Вот таким образом, - подытожил Гена, и ладонь его погасла. Сейчас, кстати, Семецкий сюда едет, через полчаса будет на даче. Видишь, его чую. Даже чую, что у него коробка передач барахлит, и что он злой спросонья, и зуб у него ноет. А Лешку - ну вот хоть убей. Пусто.

Что ж, значит, надо смотреть правде в глаза. Значит, получилось "или".