Круги в пустоте

- То есть это надо понимать так, - медленно произнес Петрушко, - что его нет в нашем мире? Будь он здесь, ты бы почуял, живого или мертвого. Так?

Гена откашлялся, выкинул сигарету и старательно затоптал тлеющий огонек.

- Да, все верно. В нашем мире его нет. Значит, перенесли. И я даже догадываюсь, кто.

Виктор Михайлович повел плечами.

- Угу, и не нужно быть семи пядей во лбу. Наверное, и мобильник Настин - его же лап дело. В общем, как подъедет Семецкий - вызовем опергруппу и поедем брать. Хватит, долиберальничались...

- Михалыч, - Гена мягко сжал его локоть, - ты не кипятись. Глупостей наделать проще всего. И потом, надо же санкцию Вязника. Ты ему еще не звонил?

- Вот сейчас буду, - мрачно отозвался Петрушко. - Ладно, пошли отсюда, хватит под звездами загорать... Насчет Насти ты уверен?

- Железно. Проспит до полудня, потом сделаю сеанс, а дальше уже будем смотреть. Таблетками ее кормить не стоит, в любом случае потом пойдет реакция. Но я справлюсь, не волнуйся. Конечно, полностью это не снимешь, но хотя бы эксцессы исключим. Между прочим, и тобой тоже заняться стоило бы. Сказать, какое у тебя сейчас давление?

- Не надо, верю, - огрызнулся Виктор Михайлович. - Но я-то выдержу.

- Но и ты не железный.

- Да, я резиновый. Я справляюсь, Гена, не думай. Пойдем к дому. Семецкого встречать, и вообще в тепло. Слушай, какие вообще соображения? Зачем это ему надо, чучелу этому олларскому?

Гена шмыгнул носом.

- Рано делать выводы. Ясно, что он затеял какую-то новую игру, видать, у них там в Олларе что-то резко изменилось... А может, ты как-то неправильно повел те исторические переговоры. В общем, пошли пить чай и звонить Вязнику. А этот... Если это действительно его рук дело, он скоро сам проявится.

- Ты вот чего, - озабоченно сказал Петрушко, - ты подготовься на всякий случай связаться с единянами. Может, чего дельное подскажут.

- Я-то всегда готов, да вот не всегда готов астрал... - в темноте не разглядеть было Генину улыбку, но Виктор Михайлович знал - Гена улыбается. Грустно улыбается, впрочем, он всегда улыбается грустно.

- Ну как? - спросил он с порога. - Как она?

- Спит, - меланхолично сообщил Дронин, высыпая в кипящую кастрюлю пельмени. - Вы не волнуйтесь, Виктор Михайлович, все путем будет. Отыщем пацана, никуда не денется. Есть будете?

- Будем, - сразу за двоих сообщил Гена. - Силы нам понадобятся.

- Семецкому-то оставим? - криво усмехнулся Петрушко.

- Ему сколько ни оставляй, все мало покажется, - Гена тяжело опустился в кресло. - Ты, Николай Викторович, главное, не передержи, размякнут.

- Кого вы лечите, доктор? - пожал плечами Дронин. Он и в самом деле был уверен, что этот широкоплечий бородатый дядя - врач, друг семьи. Оказал вот первую помощь несчастной женщине, теперь будет заслужено трескать пельмени.

О Семецком Петрушко сообщил лишь, что это старый, еще со школьных лет, друг. Влиятельный друг, пользующийся немалым авторитетом... в неких кругах... Майор все понял правильно и больше не задавал наводящих вопросов.

- Здорово! - в дверном проеме возник легкий на помине Юрий Михайлович. - Ну и чего? Все так же?

- Да, Юра, все так же, - коротко кивнул Гена. - Так ведь и времени с гулькин нос прошло, начали недавно. Вот, милиция работает.

- В сводках не значится, - пояснил Дронин, с некоторым сомнением пожав руку вошедшему. - По больницам и моргам не проходит. Впрочем, имя могли и не установить. Утром надо будет проездить... Железная дорога в курсе... А искать по ночным лесам, увы... На своем уровне я такого добиться не могу.

- Да и не надо, - добавил Петрушко. - Коля, спасибо. Ты и так сделал все по максимуму. Мне прямо даже неудобно... вырвал, можно сказать, среди ночи, дома, небось, на ушах уже стоят... Ты поезжай, все равно сейчас ничего уже больше не сделаешь, а завтра с утречка созвонимся. Лады?

Когда звуки Колиной машины растворились в шуме ночного ветра, Петрушко произнес:

- Юра, я боюсь, все гораздо хуже... Гена его не находит ни там, ни там. Понимаешь, чьи тут острые ушки торчат?

Помолчали. А потом у Виктора Михайловича коротко тренькнул мобильник.

- Ну вот, - выслушав кого-то, вздохнул Петрушко, - они и есть, ушки... Короче, он проявился. Меккос Хайяар, тварь этакая. Его работа. Сейчас подъедет, сказал, объяснит. Короче, Михалыч, вызывай группу. Будем брать сукиного сына прямо здесь.

- Не будем, Витя, - проникновенно высказался Семецкий. - Не гони волну. Давай сперва послушаем его, зачем резкие движения делать? Я понимаю твое состояние, но голова должна оставаться холодной...

- А руки чистыми, а сердце горячим, - скривился Петрушко. - Юрик, если бы он твоего сына украл, ты бы, наверное, про холодную голову помолчал.

- Конечно, - согласился Семецкий. - Но кто-то же из нас должен смотреть на вещи трезво. Во-первых, необходима санкция Вязника, а вы оба ему еще не звонили. Во-вторых, можем ни за что ни про что положить ребят, сам же понимаешь. В-третьих, мы пока не знаем его условий. Судя по твоей с ним беседе, мужик он вполне разумный, значит, сперва надо договариваться. Кстати, Витя, твое табельное где?