Круглая Радуга (ЛП)

Когда-то Слотроп старался. Нет, серьёзно. Во всяком случае, ему так кажется. Многое из того, что было до 1944 уже малость в тумане. Первая волна Блица вспоминается как полоса сплошной удачи. Всё что Люфтваффе сбрасывали и близко не падало рядом с ним. Но с прошлого лета они перешли на эти бомбы-роботы. Идёшь себе по улице, в постели только-только заснул и тут нежданно этот пердёжный звук над крышами—если он продолжается, доходит до пика и звучит дальше, ну так это класс, это уже проблема кого-то следующего… но если двигатель смолк, Джексон, берегись—начала падать, подача горючего прекращена и у тебя 10 секунд, чтоб определиться чего бы ты хотел  напоследок. Ну в общем, тоже ничего. Понемногу втягиваешься, начинаешь делать маленькие ставки, на шиллинг-два, с Тантиви Махер-Маффиком, что за соседним столом, куда ахнет следующий падла...

Но с сентября пошли ракеты. Эти ёбаные ракеты. К этим сукам невозможно приспособиться. Никак. Впервые он с удивлением обнаружил, что он по настоящему боится. Начал больше пить, спать меньше, курить одну за одной, чувствовать, что его типа как подставили. Боже, нельзя же, чтоб так продолжалось...

– Кстати, Слотроп, у тебя уже одна во рту.

– Это от нервов,– Слотроп всё равно прикуривает.

– Ну, хотя бы не мои,– упрашивает Тантиви.

– Две за раз, видал?– переставляет их, чтобы смотрели вниз, как клыки в комиксах. Лейтенанты уставились друг на друга сквозь пивные тени, день углубляется за высокими холодными окнами МЕХАНИКА И КОЛЕНВАЛА и Тантиви подмывает рассмеяться или фыркнуть, О, Боже, по ту сторону деревянной Атлантики их стола. Атлантики тут под завязку хватало за последние три года, и в ней штормило зачастую круче, чем в той, которую некий Вильям, первый трансатлантический Слотроп, пересёк много поколений предков тому назад. Варварство в одежде и речи, буйство в поведении—в один ужасный вечер пьяный в стельку Слотроп, гость Танвити в великосветском клубе Юниор Атенем, допрыгался, что их обоих выставили оттуда, за фланговую атаку на ДеКаверли Покса с клювом чучела совы нацеленным на сонную артерию Покса пока тот, загнанный на бильярдный стол, пытался всадить турняк кия Слотропу в глотку. Увы, происшествия подобного толка случались довольно часто: однако доброта – надёжный корабль в подобных океанах, Тантиви всегда рядом, краснеет и улыбается, а Слотроп диву даётся, что в самых крутых передрягах Тантиви ни разу его не подвёл.

Он знает, что с ним можно говорить обо всём. Это касается не только текущего докладах об амурах с Нормой (ямочки на плотных ножках как у девчонки из Седар Рапидз, штат Айова), Марджори (рослая, элегантная, танцует в строю хористок в Ветряной Мельнице), или про странные события субботней ночи в клубе Фрик-Фрак, Сохо, логово низкопробной репутации расцвеченной плывущими лучами различных пастельных оттенков, с плакатиками запрещается или джитербаг не танцевать, для отвода глаз всякого рода полиции, военной или гражданской, хотя что такое «гражданская» в наши дни, которые нет-нет да и заглянут, и где недавно, ну это вообще ни в какие ворота, блядский сговор какой-то, когда Слотроп зашёл, как   условлено, встретиться с одной, но увидел двух, на пару, и ракурс точно под него, над синим шерстяным плечом машиниста 3-й статьи, под голой миленькой подмышкой девушки, что замерла, откинувшись в танце линди-хоп, кожа с оттенком лаванды, которая как раз проплывала в луче, тут-то и накатила паранойя, лица их обеих двух начали к нему разворачиваться...

Эти две юные леди помечены серебряными звёздами на карте Слотропа. Должно быть, в те оба раз у него был серебристый настрой—сияющий, звонкий. Цвет звёзд, которые он наклеивает, это просто для передачи его настроения, от фиолетового до золотого. Он не распределяет  их по рангам—ничего подобного! Да никто и не видит эту карту, кроме Тантиви, к тому же, Исусе, они поголовно прекрасны… бутончики или листва, посреди города этой его зимы, в чайных, в очередях, повязавшись платками, вздыхают, шмыгают, хлопчатобумажные ножки на мостовой, голосуют машине, печатают на машинках, помечают файлы, в помпадурах, жёлтыми ростками карандашей, он их находит—дамочек, девулек, красотулек с грудями в обтяжечку—да это малость перебор, возможно, но… «Ведомо мне, в миру есть любовь необузданная и дикие увеселения»,– проповедовал Томас Хукер,–«как есть дикий чабрец и иные травы; но мы взлелеем сад любви, сад радостей, насаждаемых Господом нашим». В точности так же и произрастает сад Слотропа. Утопает в незабудках, лозинках, в душистой руте—и повсюду эти лилово-жёлтые, как засосы, анютины глазки, целуй-меня-скорей...

Он любит рассказывать им про светлячков. Английские девушки  вообще без понятия про светлячков и это,  пожалуй всё, что Слотроп в точности знает про Английских девушек.