Круглая Радуга (ЛП)

А вот вам—Космические Шлемы! Поначалу   можно обеспокоиться, заметив, что они смоделированы из черепов. Во всяком случае, верхний купол этого отталкивающего головного убора явно череп некоего человекообразного создания, скроенный в преувеличенном размере… Возможно Титаны жили в недрах этой горы и черепа их пособирали словно гигантские грибы… Глазницы оборудованы линзами из кварца. Снабжены скользящими фильтрами. На месте носовой кости и верхних зубов размещён полный прорезей и металлических решёточек дыхательный аппарат. Соответствуя челюсти, встроена секция, почти что гульфик для лица, снабжённый возможностью радиосвязи, что выпирает вперёд в чёрную фатальность. Для пары дополнительных ощущений вам позволят продеть голову в один из этих шлемов. Охваченный жёлтыми полостями, глядя через глазницы отрегулированные под усреднённое зрение, слыша звук собственного дыхания пришепётывающего в изнанках костяной структуры, ты уже не можешь полагаться на то, что считал своим вполне уравновешенным умом. Отсек, в котором размещались Schwarzkommando, перестаёт уже казаться увлекательной повестью о дикарях-туземцах, которые обзавелись замашками 21-го столетия. Молочные калабаши оказываются просто изделиями из пластика. На том месте где, согласно преданию, Тирлич поимел своё Озарение в ходе подмоченного сна о его совокуплении со стройной белой ракетой, осталось тёмное пятно, чудесным образом мокрое до сих пор, и пахнущее, насколько понимаешь, как и положено пахнуть сперме—но, в сущности, больше смахивает на запах мыла, или отбеливателя. Настенная живопись теряет свою нарочито примитивную размашистость и приобретает элементарную объёмность, глубину и яркость—преображается, по сути, в диорамы на тему «Обетование Космических Путешествий». В освещении резко карбидным светом, что шипит и пахнет затхлостью дыхания кого-то очень тебе знакомого, зрелище буквально  приковывает твой взор. Спустя несколько минут начинает различаться даже некое движение далеко внизу, на безмерно возрастающих расстояниях: да, мы сейчас зависли на заключительном отрезке нашей траектории в Ракетен-Штадт, трудная ночь магнитной бури позади, извилистые потоки всё ещё мерцают сквозь нашу сталь, как дождевые капли прижавшиеся к ветровому стеклу автомобиля… да, это Город: беспомощные «Бож-же!» и «Ну, это что-то!» замирают эхом, пока мы толпимся у расцветающего окна в этом подземелье соли... Странно, но тут нет симметрий, которые нас программировали ожидать, никаких обтекаемостей, заокругленных углов, пилонов, или упрощённо солидных геометрий официального видения вообще—всё подобное  для бюрократов на Экскурсии по нумерованным Штольням. Нет, зтот Ракетоград, так обелело освещённый среди спокойной тусклости пространства намеренно спланирован Избегать Симметрии, Позволять Усложнённость, Внушать Ужас (из Преамбулы к Основам Машинизации)—и здесь туристам приходится увязывать весь вид с содержимым памяти о прошлом: их  и планеты—обратно к разбитой бутылке вина в раковине, взъерошеношишечные сосны обошедшие Смерть на тысячелетия, бетонные шоссе покинутые десятилетия тому назад, причёски конца 1930-х, молекулы индиго, особенно индиго полимеров, как в Imipolex G—Постой—кто из них только что подумал это? Смотрители, сфокусироваться на нём, да скорей же—

Но цель ускользает: «У них там внизу своя охрана»,– говорит старлей Слотропу,– «мы тут только для Охраны Поверхности. Отвечаем лишь до Штольни Ноль, Энергия и Свет. Нам тут лафа по полной». Жизнь хороша и никого особо так не тянет на передислокацию. Есть fr"auleinы для ебли, к тому же ещё и готовят тебе и обстирывали. Он может дать Слотропу наводку к шампанскому, мехам, камерам, сигаретам... Не может быть, чтобы того интересовали только лишь ракеты, ладно, брось, это уже сдвиг по фазе. В чём он прав.

Один из самых сладостных плодов победы, после возможности отоспаться и пограбить, это ещё и случай начхать на все запрещающие парковку знаки. Вокруг сплошь перечёркнутые «Р» в кружках, прибиты к деревьям, прикручены к проволоке, однако, въезд к основному туннелю наглухо блокирован машинами, когда туда же подкатил помятый Мерседес: «Блядь»,– орёт юный танкист, глушит мотор и оставляет Немецкую двухместку как попало на грязи широкой подъездной площадки. Ключ тоже оставлен в машине, Слотроп учится подмечать подобные мелочи...