Круглый год

— Успокойся, Стёпа, успокойся и давай по порядку рассказывай, где, как услышал этот разговор.

Иосиф Иосифович отодвинул миску с капустой, положил рядом ложку и недоеденный кусок хлеба. Он внимательно слушал, время от времени задавал вопросы, просил вспомнить подробности. Наконец мальчик закончил рассказ.

— Та-ак!— задумчиво протянул Иосиф Иосифович. — Скажи, Стёпа, есть у тебя тут друзья-товарищи надёжные?

— А как же, у нас в селе юные коммунары и штаб коммунарский: Витя Маховик, Марыля Цвирка... Если надо, и других позовём.

Иосиф Иосифович задумчиво поглядел в окно:

— Нет, больше не надо. Зови сюда коммунарский штаб.

Стёпа вскочил с лавки и убежал. Вскоре он вернулся, и с ним Марыля и Витя.

— Так быстро?— удивился Иосиф Иосифович. — Я даже со стола не успел убрать. Садитесь, коммунары, сюда, к столу. Стёпа по дороге уже рассказал вам, в чём дело?

Марыля и Витя согласно кивнули.

— Так вот, ребята: когда станет совсем темно, глядите-ка хорошенько за попом, звонарём и Симоном. Да так, чтобы они вас не увидели, а вы примечайте всё. Только будьте осторожны, не попадайтесь им на глаза. Через несколько часов я вернусь с подмогой.

Иосиф Иосифович поднялся, стал одеваться.

Ребята вскочили с лавки:

— Ну, мы пошли!

— До свидания, коммунары, — серьёзно ответил Иосиф Иосифович, — действуйте!

Марыля с Витей вышли из хаты.

Иосиф Иосифович достал из кармана пиджака револьвер. Покрутил барабанчик, там блеснули патроны.

— Инструмент убери куда подальше, — обратился он к Стёпе. — Если будут спрашивать, скажешь, что я пошёл в село Михалёво. Всю посуду, мол, в Городище уже починил и ушёл в Михалёво, завтра там работать буду. Понял?

Иосиф Иосифович крепко пожал мальчику руку, быстро вышел из хаты и скрылся в ночной темноте.

Поздно вечером Марыля и Стёпа встретились у церковной ограды. Стёпа послал Витю следить за домом Симона, Марылю — за хатой звонаря, а сам решил присматривать за поповским домом.

— Не боишься?— спросил Стёпа Марылю.

— Чего бояться? — отозвалась девочка и зябко повела узкими плечиками. Стёпа понял: боязно ей.

— Коли что, сигнал подавай. Свистеть умеешь?

— Сумею, — шёпотом ответила Марыля.

... Тихая осенняя ночь. Даже лёгкий ветерок не шелестит сухими опавшими листьями...

Павел Ткачёв

Михалков С. Лесная академия

ЛЕСНАЯ АКАДЕМИЯ

По старинной детской песенке

Как-то летом на лужайке
Очень умный Майский жук
Основал для насекомых
Академию наук.

Академия открыта!

От зари и до зари
Насекомые лесные
Изучают буквари:

А

— акула, Б — берёза,В — ворона, Г — гроза...— Шмель и Муха, не жужжите!
Успокойся, Стрекоза!

Повторяйте, не сбивайтесь:

Д — дорога, Е — енот...— Повернись к доске, Кузнечик!
Сел ты задом наперёд!

Ж

— журавль или жаба,З — забор или змея...
— Не смеши Клопа, Комарик,
Пересядь от Муравья!

И

— иголка. К — крапива,Л — личинка, липа, луг...
— Ты кому расставил сети?
Убирайся, злой Паук!

М

— медведь, мышонок, море, Н — налим, а О — олень...— В академию не ходят
Те, кому учиться лень!

П

— петрушка, Р — ромашка, С — сучок или сморчок...
— Таракан, не корчи рожи!
Не подсказывай, Сверчок!

Т

— травинка, У — улитка,Ф — фиалка, X — хорёк...— После первой перемены
Мы продолжим наш урок!

Учат азбуку букашки,

Чтобы грамотными стать,
Потому что это мало —
Только ползать и летать!
Сергей Михалков

Бочарников В. Жеребёнок

ЖЕРЕБЁНОК

К вечеру на приречный луг выпускали рабочих коней. С ними выходил и гнедой жеребёнок с белым мячиком на лбу.

Жеребёнок, как все малыши, принимался играть: то мордочкой ткнётся в бок матери, то защекочет губами шею грудастого мерина, по кличке Барон, и тот, вздохнув, фыркнет, то норовит пролезть под брюхом серого жеребца — дерзость невероятная! И удивительно: наработавшиеся за день колхозные кони снисходительно и терпеливо сносили все шалости сосунка.

А он был неутомим. То пробежится по лужку, то ляжет и давай качаться. Охота ему с одного бока перевернуться через спинку на другой бок. Вот и сейчас, примяв траву, тужится, ловчится, двигает ногами, постёгивает себя хвостиком... Рррраз! — не удалось. Ещё ррраз! — и опять неудача. Обиженно приподнял из травы шею, сердясь, мотнул головой.