Круглый год с литературой. Квартал первый

Всё это правда. Но вспоминаю вечер в Политехническом в 1973 году, посвящённый 70-летию Тютчева. Вёл вечер Михалков, который предоставил слово Благому. Сперва слушали внимательно. Потом зал стало расхолаживать. Потом речь Благого начала утопать в постороннем шуме, всё усиливающемся.

– Дмитрий Дмитриевич! – окликнул выступающего Михалков. – Вы говорите уже добрый академический час.

– Я скоро закончу, – откликнулся Благой.

Но дело было не во времени, хотя и в нём, наверное, тоже. Дело было в рассказе о Тютчеве, куда чьи только цитаты не запихал Благой, – от Аполлона Григорьева и Ивана Аксакова до Ленина, Брежнева и даже Суслова. Разумеется, последние двое возможно и не слышали о таком поэте. Но Дмитрий Дмитриевич так поворачивал их выступления на съездах и пленумах, что они каким-то незаметным образом выводили на Тютчева.

– Силён, – сказал я о Благом поэту Льву Озерову, с которым мы вместе покидали вечер.

– Ну, – сказал на это Лев Адольфович, – если Благому потребуется объявить гением Кукольника, он на вас обрушит решения всех партийных конференций. Это его фишка!

Тогда-то мне и подумалось, насколько оказался прав Мандельштам, не привыкший к таким «фишкам», в отличие от нас. Потому и писал: «Была вся кровь, вся непримиримость, а стала псякрев, стала всетерпимость…»!

15 ФЕВРАЛЯ

Один из замечательных поэтов современности. Из-за протекционистской политики советских властей по отношению к своим подхалимам, из-за политики, направленной против любого проявления модернизма в поэзии был почти неизвестен. Поэтому открытие Тимура Юрьевича Кибирова (родился 15 февраля 1955 года) прозвучало откровением. Перестройка принесла книги, читателей, наиболее престижные премии.

Я не так давно разговаривал с профессиональным любителем поэзии. Он согласен, что Кибиров – поэт выдающийся. «Но в прошлом», – заметил он. «Почему в прошлом?» – обомлел я. «А потому что он сейчас почти ничего не пишет, а то, что пишет, – не так интересно».

По-моему, это глупость. Вот стихотворение, написанное сравнительно недавно:

Их-то Господь – вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведёт за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то – гляди, сынок, —
А наш-то на ослике – цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь – он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенён тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то – увы, сынок, —
А наш-то на ослике – цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь – ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Виссон, багряница, венец золотой!
Вкруг трона его весёлой гурьбой
– Эван эвоэ! – пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то – не плачь, сынок, —
Но наш-то на ослике – цок да цок —
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдёт,
Никуда не спрятаться ей!

Ну что? Плохо, неинтересно написано? По-моему, написано блестяще. Великолепное стихотворение.

* * *

Последней женой Василия Абгаровича Катаняна была знаменитая Лиля Брик. Катаняна с молодости тянуло к окружению Маяковского. В 1927 году он, житель Тифлиса, переехал в Москву, вступил в «ЛЕФ», с июня того же года становится секретарём журнала «Новый ЛЕФ», а с 1929–1930 года входит в РЭФ.

Он, весьма разносторонний литературовед, много работ посвятил Маяковскому.

Первая работа о Маяковском – статья «Корни слова» была напечатана в «Альманахе с Маяковским» (1934). В 1940 году Катанян собрал статьи о Маяковском в книгу «Рассказы о Маяковском».

Он – составитель и редактор первых трёх Полных собраний сочинений Маяковского (1934–1939, 1939–1949, 1955–1961).