Круговерти

Михаил обрадовался человеку, стал просить довезти его до леспромхоза. Возница согласился. Прихватив чемодан, Михаил торопливо выскочил вслед за ним и уселся в сани…

Над темной стеной гудевшей тайги сквозь снежные завихрения мутно круглилась белая луна. Из кромешной тьмы в лицо ударил ветер, обжег морозным вихрем. Михаил отвернулся, подгреб солому к ногам, но это мало помогло. Отовсюду задувал собачий холод.

— Едешь-то правильно, отец? — спросил он, сомневаясь. — Что-то долго мы чухаемся, не вижу леспромхоза!

— Увидишь! Ты солому-то не тащи из-под меня, самому не больно жарко. — Возница хлестнул лошадь кнутом и перевел разговор: — В армии служил?

— Давно-о…

— Ну и рассказал бы про службу! А не то сдеру с тебя за проезд, если будешь молчать!

— Расплачусь, если надо.

— Зачем в леспромхоз-то катишь?

— Да попрощаться не успел… Есть там у меня одна… любит!

— Курить нету?

— Не курю, отец…

— А где ж ты служил, если не секрет?

— На свинарне больше! Я был несмекалистый, недотепа… из деревни, понимаешь. Там таких на хоздвор посылали. Свиньи грязные, уход за ними нужен, сам знаешь… Одна, помню, околела. Не успели ее закопать — вдруг командир части приходит! Видит, что худоба на боку лежит, а не поймет. «Эй, — кричит, — свинарь!» — «Я тут. Слушаю, товарищ полковник!» — «Это что такое? Те бегают, а эта разлеглась!» — «Сдохла, наверное, товарищ полковник!» — «Как сдохла? Даю пять минут, чтобы стояла на ногах! Потом доложите!» — «Слушаю, товарищ полковник!..» Ответил ему так, а сам думаю: ну и влип! Да тут еще хоздворовцы ржут, наблюдая со стороны… Отволок я свинью, закопал и пошел докладывать командиру части, что бегает. А он тогда…

Михаил осекся, чуть не вылетев из саней на повороте. С удивлением огляделся: место было незнакомое. Луна сместилась влево, подползавшие к ней облака будто проглатывали ее. Кругом шумел погруженный в темноту лес.

— Где мы? — затормошил возницу. — Так это же не леспромхоз!

— А откуда мне знать, в какой ты едешь леспромхоз? Их ведь тут как елок-палок в лесу!

— Мне до Лозьвинского… Заворачивай на станцию!

Возница всполошился и сам накинулся на попутчика:

— В Серов еду! От Серова и подавайся куда думаешь! Не учи меня, старого!

Михаил уже слышал, что от Серова легче добраться до Перми. Но как же с Розкой быть? Хотел вернуться, попрощаться… Или не судьба им больше встретиться?

С досады он чуть не столкнул возницу с саней, но закусил губу и примолк: придется ехать до Серова…

17

Дуся разыскала Розу у лесопильного цеха, на проезжей дороге: та поджидала попутную машину. Заботливая комендантша успокоила ее, привела к себе.

— С ума сошла, девка! Куда ты в такую пургу?

— Ой, тетя Дуся! — горько заплакала Роза.

— Ну любишь, так что? Замораживать себя? Убежать она вздумала!..

За дверью с улицы послышался скрип шагов. Роза вскочила, подумав, что это Михаил, бросилась к вошедшему, но ошиблась: навстречу шагнул сумрачный Аникей.

— Ух, ну и жмет апрель треклятый! Что, бре-хушки, рты позатыкали? Не таракана же увидели!

— Тю, глупости! — рассердилась хозяйка. И тут же давай распекать, что соблазнил машиной человека, которого так любит Розка.

Аникей посмотрел на измученную девку и ответил, что рано ей унывать, успеет выбрать жениха себе по вкусу. И показушно ударил себя по груди:

— Коль не против, так я согласен жениться. Де-теночка воспитаем уж как-нибудь.

Дуся обругала Аникея, пальцем постучала ему в затылок:

— Другого чего не мог выдумать? Балаболка старая!

— Дело ваше, — усмехнулся Аникей, догадываясь, отчего злится комендантша: раньше он недвусмысленно намекал ей, что выбор свой хочет остановить на ней.

— Подхалим, ну и подхалим! — смягчилась Дуся. — Да тебе, Аникей, давно уж пора под венец, детками надо обзаводиться… Розку вот жалко… — Но вдруг догадка разгладила морщины на ее лице, и комендантша вспомнила: — Слушай, девка, а у меня есть его адрес!

— Адрес есть и у меня. Да не стану я… навязываться…

— Ничего, — помогая Дусе, подбадривал татарочку Аникей. — Счастье — дело нажитое. С руками и ногами схватит ее тут любой, была бы сама согласна. Так, что ль, Розка? Кто тебе у нас нравится?

Но Роза будто ничего не слышала.

Аникей пристроился к печке поближе, подкладывал полешки. Загудело, взыгрался огонь. Отсветы его багрянцем витали вокруг задумчивых, опечаленных глаз Розы. Притихшая, она косилась в окно и вздыхала, ничему не веря.

Метель вьюжила по стеклам, как и вчера, когда уехал Михаил. Апрель, а до весны как будто вечность…

18

В Перми знакомого Аникея Михаил не застал: тот был в отпуске, лечился на юге.

На следующее утро он очутился в речном порту, в тумане подолгу разглядывал за широкой Камой березовые стволы, стаи прилетевших грачей. От гортанного крика этих птиц Михаилу стало как-то неуютно и тревожно.

До возвращения хозяина машины решил устроиться грузчиком в порту.

Свой костюм Михаил замызгал в несколько дней. Ночевал на вокзале, откинув голову на спинку жесткого дивана. Умывшись кое-как, спускался к порту, к подъемным кранам.