Круговерти

— Оформить пенсию. Хозяину уже скоро под семьдесят… Я вот тут принесла. Помните, была на прошлой неделе? Вот та справочка, что вы затребовали. А в войну он потерял документ, вы говорили, можно и без него обойтись. Посмотрите, родненькая, очень прошу. Я на работу опаздываю.

Девчонка, надув губы, приняла документы, потирая глаза, просмотрела. Вид у нее был не совсем дружелюбный.

— Не помню. Не могла я такое сказать. Посоветуйтесь с начальником… Следующая давайте. Отойдите. Следующая!

Глаза Натальи сверкнули.

— Да почему это — следующая? Я хочу знать: куда теперь, к какому начальнику? Ты мне, девушка, не морочь голову и объясни сначала!

Рядом объявился вежливый старичок с повязкой на руке, видимо, дежурный. Он смотрел, как Наталья дрожащими руками заталкивала бумаги в сумочку.

— Не горячитесь, — подливал он масла в огонь своей вежливостью. — В учреждении не следует… вести себя так.

— Обидели ее! — вспыхнула Наталья. — Я уже полгода хожу, достала справку, какую велела принести. Теперь ей другую нужно… А ну-ка, разрешите!

И снова сунула документы в окошко, оттеснив старушку и огрызнувшись на вежливого дежурного:

— Да отстаньте вы, папаша. Пусть она учится уважать людей, раз села за стол!

— Я сказала, ни-че-го делать не буду, — подчеркнуто спокойно ответила девчонка. — Уйдите от окошка.

Кто-то из присутствовавших предупредил, что идет начальник, пусть, мол, разберется.

Дежурный старичок объяснил подошедшему грустному мужчине в шляпе, что произошло. Заведующий отделом снял шляпу, стряхивая брызги, успокоил посетителей и зашел за перегородку в канцелярию. Там он начал стыдить девчонку, говорил, что окончить юридический факультет — этого недостаточно, надо уметь культурно вести себя с людьми.

— Где эта гражданочка? — Он выглянул в окошко и поводил носом.

— Кажется, ей плохо, — сказали ему.

— Пусть не уходит. Я сейчас… Это же безобразие. В последний раз, Тамара, предупреждаю!

— А я что? Что вы защищаете ее, Николай Константинович?

— Народ говорит! Наро-од показывает на тебя пальцем!

Заведующий вышел из канцелярии. В коридоре ему помогли найти Наталью. Она жалостно улыбнулась ему и заплакала.

— Это лишнее. Вы эмоциональная, гражданочка. Идемте ко мне в кабинет и успокойтесь, пожалуйста.

Наталья вошла за ним робко, и, как ни было тяжело от впечатления ссоры с девчонкой-инспекторшей, она вспомнила Михаила, вспомнила сразу о всех обидах, которые лавиной обрушила судьба на ее голову. Это так разволновало ее, что не знала, куда себя деть, и уже не могла сдержаться от вновь хлынувших слез.

Заведующий онемел. Походил вокруг нее, разминая до хруста пальцы рук, и снова стал успокаивать:

— Везде… везде случаются неполадки. Вам сейчас необходимо в первую очередь… Стойте, а где-то я вас встречал!

— Наверное, в госбанке?

— Затрудняюсь утверждать… возможно.

Наталья вздохнула облегченно, спрятав в сумку мокрый от слез платочек. Ее смутила простота обращения этого человека, и не столько себя стало жаль, как его, такого внимательного к ней. Она рассказала о себе сначала немного, потом сама не помнила, как получилось: все-все по порядку, с первого дня свадьбы, порассказала о жизни с Михаилом. И как он надолго уехал, оставив ее с сыном в чужой халупе, и как ей трудно сейчас, а муж ни слова о себе не пишет.

Заведующий, кивая, вслушивался в шум деревьев за окном и в то же время слушал посетительницу.

— Теперь с хозяином, Иваном Никитовичем, морока, — продолжала Наталья. — Ходить не может, болеет, бедный, ну я и взялась помочь ему выхлопотать пенсию. За квартиру с нас не берет, вот и решила сделать добро человеку… Ох, заболталась с вами, вы уж извините.

— Ничего-ничего, я сам все это испытал в войну… Когда жена умерла после бомбежки, я, понимаете, места себе не находил. Не мог перенести горе… А сейчас вот один. Внучка, правда, есть, можно сказать, не дает деду скучать. Учится во втором классе.

— А мой сыночек уже в третьем!..

Наталья вздохнула и встала. Оба смутились.

— Вы придите завтра. Документы оставьте, и что в моих силах…

— Спасибо! Ой, опоздала на работу! Ну побегу! — И, схватив зонтик, сумочку, Наталья вылетела из кабинета…

7

Лизка тихонько от Ивана занимала для Натальи в долг столько, сколько та просила. В выходные дни они часто ездили по магазинам. Вот и сегодня возвращались из города, набрали ситца. Вошли в квартиру и не поймут: сидит Иван надутый, мрачнее тучи. Не поздоровался.

— Облигации ты украла? — сразу же начал допрос.

— Какие облигации? — вскинулась Лизка от недоумения. — Да ты сдурел, Иван? Впервые слышу о каких-то облигациях!

— Я их в туалете на бачке в целлофановом меточке держал. А ты, когда белила там, стянула. Не отговаривайся!

— От… от страдания!.. — повернулась Лизка к Наталье за помощью.

Гостья потупилась, не вмешиваясь в дела хозяев.

— Что ж я… воровка, по-твоему, чтобы мужика своего грабить? — все больше возмущалась Лизка.

И пошли перекидываться сквернословием, пушить друг друга один одного хлеще.

Оказывается, Иван прятал облигации на крупную сумму и ничего не говорил жене.