Круговорот истории (СИ)

Итак, подведём черту. Для создания исторической цепи подходят только те аналогии, которые возникают независимо от человека, который использует исторический опыт (предков и современников). Это и упрощает задачу. Аналогии с использованием опыта уводят только в сторону и запутывают, они более всего подходят только тем историкам, которые занимаются причинно-следственными связями. Для создания же циклической теории подходит только объективность и отвержение субъективности. Это может привести к такому понятию как "мистицизм истории" или "предопределённость", но главное в том, что такая теория и не отвергает этого. Понятие "предопределённости" ровесница религии, а может быть и её начало и поэтому оно больше принадлежит вопросам богословия. В отношении к научным знаниям тут можно подходить тоже двояко, но пока никто не доказал и не отверг существование фатума. Даже в марксизме осталось предопределённости место: "Люди сами делают свою историю, но они её делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбирали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого". Там, где пытаются найти закономерности истории и, где во главе ставится объективный фактор, всегда есть место предопределению. Понятие истории как случайности, не имеющей смысла, также толкает историю в руки судьбы, а это не что иное, как предопределение. Всё же больше клонится к наличию предопределения, чем к отсутствию. Намного сложнее с "мистицизмом истории". Но вся история и как жизнь общества, и как жизнь государства, и как жизнь отдельного человека просто насыщена мистикой, отвергая которую, мы больше мешаем научному познанию, чем помогаем. Тут есть над чем призадуматься.

В день битвы при Гангуте Пётр 1 говорил: "День сей, двадцать седьмое, зело для меня благоприятен! Двадцать седьмого июня разгромили на суше, двадцать седьмого июля покончим с могуществом их на море". И так 27 июня 1709г. - день Полтавской битвы, 27 июля 1714г. - Гангут, а 27 июля 1720г. новая победа при Гренгаме. Случайность? Может быть.

Герцен почитал март особенным в своей жизни: "Не в самом ли деле в году есть дни, месяцы, особенно важные, климатерические, как говорили занимающиеся тайными науками? В таком случае март отмечен в моей жизни. 25 марта 1812 года я родился, 31 марта 1835 года прочли повеление о ссылке, 3 марта 1838 года первое свидание с Натали..." 13 марта 1840г. с Герцена сняли полицейский надзор. Совпадения? Может быть.

1770 год. Свадьба дофина, будущего короля Людовика 16 с Марией Антуанетой. Публичное торжество у Тюильри завершилось давкой, число жертв которой перевалило за тысячу.

1896 год. Россия. Петербург. Канун коронации и снова давка на Ходынке.

Дармовое угощение с гулянием стали предзнаменованием революций. Между этими событиями 125 лет. Между свержением Людовика 16 с престола и свержением Николая 2 также 125 лет (1792г. и 1917г.). В 1793г. казнь Людовика, в 1918г. расстрел Николая (через 22 года после предзнаменования для обоих). Случайность? Навряд ли. Когда много случайностей, это уже закономерность.

Маркс писал: "История носила бы мистический характер, если бы "случайности" не играли никакой роли". Но вот именно эти случайности и придают истории мистический характер. Для циклической теории они наиболее удобны для создания исторических цепей.

После примера с Людовиком 16 и Николаем 2 возникает само собой вопрос о предзнаменованиях. Предзнаменованиями кишит вся средневековая литература: солнечное затмение во время Игорева похода в 1185г., комета перед нашествием Тохтамыша на Москву в 1382г., буря, сломавшая крест на Софийском соборе в Новгороде перед его пленением Иваном третьим в 1471г. Всё это дало повод писать русскому летописцу: "знамения бо в небеси, или звездах, ли солнци, ли птицами, ли етеромчим, не на благо бывают, ли проявление рати, ли гладу, ли смерть проявляют".

Всё это традиция с древности глубокой. Тут стоит вспомнить возникновение истории как науки. Прежде чем перейти в разряд литературы исторические знания вплотную соседствовали с астрономическими, и практическая ценность их состояла именно в гадании и предсказании будущего. Все хроники Месопотамии в 2-м тысячелетии до н.э. были сводами событий, предзнаменованными какими-либо природными явлениями. Первым принципом истории был: "после этого, значит, возможно, поэтому". Тогда ни одно сколько-нибудь значительное действие, предпринимаемое царями, не начиналось без предварительного гадания, и жрец вопрошал прошлое о будущем. Пусть всё это было примитивно, но именно тогда история и была наиболее практической, жизненной, она была не просто назиданием и нравоучением, а предписанием, без которого любые действия были сомнительны.