Крупная бойня

— Мы, к вашему удивлению, тоже среди людей… — заметил я уже без улыбки. — Но своих синяков не стесняемся. Главное — не подставляться под удар.

— А такое бывает? — спросил Балакирев.

— Случается порой, — не стал я распространяться про стиль, который предпочитаю использовать. Нас в бригаде обучал китайский специалист, офицер спецназа ГРУ, инструктор по кунг-фу, предпочитающий стиль вин чунь[3], не допускающий пропущенных ударов. Сама техника вин чунь применима как в рукопашном бою, так и в спортивных дисциплинах. Но в боксе, например, ею пользуются только отдельные спортсмены. Так, часто использовал элементы вин чунь бывший чемпион мира в двух весовых категориях Андре Уорд, не так давно завершивший свою карьеру непобежденным.

— Ну давай, товарищ подполковник, выходи на середину… — предложил мне противник.

— Начнем, товарищ подполковник, — ответил я, повернувшись к нему спиной, и двинулся к середине зала, не опасаясь нападения, хотя и понимал, что в чем-то провоцирую Балакирева.

Полковник Альтшулер трижды громко хлопнул в ладоши:

— Всем офицерам — встать с краю. Проводится тренировочный и одновременно учебный бой между спецназом ФСБ и спецназом ГРУ.

Бойцы, стоящие до этого в парах, кто в снарядных перчатках, кто в боксерских, но все в шлемах, отошли к стене, с любопытством на нас посматривая.

— Дайте мне кто-нибудь шлем, чтобы по голове подходил. Поменьше размером желательно, — попросил Балакирев.

Голова у подполковника в самом деле была весьма маленькая в сравнении с его достаточно широкими мосластыми плечами. Шлемы ему подали двое. Примерив один, он отказался, второй был почти подходящим. Его подполковник и затянул ремнями, предельно туго заклеил липучки, чтобы шлем по голове не елозил и не мешал противника, меня то есть, видеть. Балакирев был готов к схватке, что показал, приняв боевую стойку. Стойка у него была правильная, и руки, как я заметил, были очень длинными. Просто несуразно длинными. Сам он был всего на полголовы выше меня, но руки у него были намного длиннее моих. Значит, мне требовалось входить на короткую дистанцию, к чему меня и подталкивал сам по себе мой стиль ведения боя.

— Правил каких-нибудь придерживаемся? — спросил Балакирев.

— Только основные. В пах не пинаем… — предложил я, по-прежнему улыбаясь. — Не бьем по глазам, по затылку, не таскаем друг друга за уши, за волосы. И еще смертельные приемы не проводим…

— Это какие?

— Если идет удушение, не терпеть излишне. Сигнал о сдаче обычный — несколько ударов пальцами или ладонью хоть по противнику, хоть по ковру. Но нужен рефери. Я однажды сержанта-контрактника из своей разведроты учил делать удушение. Так он до того дотерпел, что уснул. Потом его неделю в санчасти в порядок приводили. Ну, не неделю, но дней пять точно провалялся — отсыпался. Я понимаю, что терпение — необходимое качество в нашей работе. Но оно становится необходимым только тогда, когда применяется по назначению. А если просто от желания проявить себя, то это уже не терпение, а простой выпендреж!

— Согласен. Мне дела не позволяют пять дней спать, — кивнул подполковник спецназа ФСБ. — Что насчет времени схватки?

Он, похоже, привык на тренировках считать раунды. А у нас вообще деления на раунды не существовало. Мы проводили схватку до победы одного из противников.

— Без раундов, без ограничения времени…

Мой противник почти просиял, видимо, решил, что я непреднамеренно даю ему определенную фору, поскольку он намного моложе меня. Возраст всегда в таких ситуациях сказывается. Но он не знал, похоже, уровня подготовки спецназовцев военной разведки. И не догадывался, что я в дополнение к этому планирую завершить бой раньше срока.

— Майор Конопольский! — позвал Альтшулер.

— Я! — От стены отделился человек с бычьей шеей и основательным животиком, раздутым не только вперед, но и по бокам.

— Ты же, кажется, какой-то там судья в спорте?

— Это давно было, товарищ полковник, еще при Советском Союзе. Я был судьей республиканской категории по вольной борьбе.

— Какая разница — по вольной или невольной. Значок, помнится, до сих пор носишь? Вставай судить!

— Значок уже давно не ношу, с тех пор как понял, что Советский Союз не восстановить.

Но все же Конопольский встал между нами, демонстрируя намерение судить схватку. Сначала он посмотрел в мою сторону:

— Боец готов?

Я согласно кивнул.

Рефери посмотрел на моего противника:

— Боец готов?

— Как юный пионер Советского Союза… — замысловато ответил Балакирев. Но значительная часть присутствующих, стоящих за пределами ковра, подумалось мне, времена пионеров и вообще Советского Союза не помнят и фразу не поняли. Тем не менее понял майор Конопольский, что было для нас главным, и, как ленточку разрезал, разрубил ребром пухлой ладони между нами воздух.

— Схватка! Начали! — хлопнул он в ладоши.