Крушение

— Я сомневаюсь, что судья выпустит его под подписку. Улики против него очень весомы: отпечатки пальцев на пистолете. Мы провели расследование и выяснили, что ваш сын причастен к вооруженному нападению на квартиру Рафаэлы Катц. У нас есть показание консьержа, что именно Гильерми ранил компаньонку доны Рафаэлы — Лейлу Сампайу. Если выяснится, что все преступления совершены под действием наркотиков, то положение намного осложнится. Расследование, конечно, не закончено, но я должен вам заявить, что ваш сын — первый подозреваемый. Будь моя воля, я бы содержал его под стражей вплоть до самого суда. А еще мне бы очень хотелось, чтобы его приговорили к тюремному заключению. Вот такое мое мнение.

Сезар видел окаменевший профиль Марты, и ему безумно было жаль ее. Как ужасно сложилась жизнь, только беды их и объединяют. И чем дальше, тем беды становятся все страшнее.

Они вышли от комиссара и направились к машине. Марта попросила подвезти ее к дому Рафаэлы. Сезар прекрасно догадывался, зачем жене так спешно понадобилась Рафаэла, а скорее, даже Лейла. Но он не стал ее удерживать, ему хотелось очутиться дома, в своем кабинете, набрать заветный номер телефона и услышать нежный голос Лусии.

Не было такой минуты, чтобы он не вспоминал их встречу, прогулку по снежным склонам Альп, пикник на зеленом лужке, ночь, проведенную в маленькой деревенской гостинице, и ее, Лусию. Сезар чувствовал, что бессилен устоять перед соблазном разыскать ее. И он снова звонил и слышал автоответчик, говорящий знакомым нежным голосом, призывающим оставить сообщение.

Энрики вошел в кабинет и напомнил про завтрашнее совещание арендаторов.

—  Без меня нельзя? — устало спросил Сезар, откидываясь на спинку кресла.

— Много проблем, папа. Тебе лучше приехать.

В назначенное время Сезар вошел в зал заседаний. Он прошел к своему месту и сел.

—  Разрешите начать заседание, —  взял слово Энрики.

Но Сезар не слышал его, перед ним сидела Лусия. Он еле дождался перерыва и подошел к ней.

—  Боже, как я рад! Звоню в контору – говорят, еще не вернулась, домой – слышу автоответчик, —  Сезар говорил без умолку, не замечая холодного взгляда женщины. – Я понимаю, ты ждала меня на вокзале, но иногда обстоятельства бывают сильнее нас.

—  Я все прекрасно поняла. Ты в очередной раз обманул меня, Сезар. Ты трус и обманщик.

—  Постой, Лусия, —  Сезар попытался взять женщину за руку, но она отдернула ее. —  Произошла какая-то ужасная ошибка. Я все объяснил тебе в записке.

—  Я не видела никакой записки. И, пожалуйста, не пытайся снова втянуть меня в игру. Ведь я так просила тебя, давай расстанемся по-человечески. А ты вновь попользовался мной и вышвырнул из своей жизни.

—  Лусия, произошла какая-то ошибка, страшная ошибка.

— Мне все равно. — Голос Лусии звучал приговором. — Позволь мне пройти.

Сезар взял ее за руку и силой усадил на место. В дверях стояла Марта и широко открытыми глазами смотрела на них.

— Что здесь происходит, Сезар?

Лусия повернулась к ней и любезно сказала:

— Я все сейчас объясню, Марта. Извини, я не знала, что вы тоже член правления Центра. Моя адвокатская контора занимается делами кафе «Фалкон». Между Центром и моим клиентом назревает конфликт, я решила лично присутствовать на заседании. Ваша халатность —  я говорю о залитом складе и испорченном товаре —  может обернуться для «Тропикал-тауэр шопинга» большими неприятностями. Во всяком случае, я намерена передать дело в суд. Всего хорошего, Марта! Прощай. Сезар!

Сезар вскочил и кинулся вслед за ней.

Глава 10

Высокая стройная женщина в строгом брючном костюме, мягко лавируя между праздными зеваками, которые считали себя покупателями, явно спешила и имела определенную цель. Она не останавливалась перед самыми броскими витринами, не откликалась на призывы радиорекламы, не озиралась с любопытством по сторонам, а именно так и вела себя большая часть толпы, странствующая по галереям, кафе, магазинам и магазинчикам торгового царства, носящего название «Вавилонская башня. Но для Клары это чудес, совмещающее сказочный восточный базар, фонтаны с последними достижениями американской техники и дизайна, было всего-навсего семейным предприятием, где работали почти все члены ее семьи. И она спешила, чтобы пристроить сюда на работу еще одного человека. Вот только ей не хотелось, чтобы ее семья знала об этом. Почему? Да потому, что до сих пор не чувствовала себя полноценным членом этой семьи. Сложилось это еще с тех незапамятных времен, когда ее, сироту, взял на воспитание отец Марты. Она выросла, не зная лишений, но с ощущением неоплатного долга, который лег ей на плечи и придавил ее. С годами этот долг только вырос, усугубившись чувством вины. Хотя перед кем она была виновата? Перед приемным отцом? Сестрой Мартой, которая была для нее больше хозяйкой, чем сестрой? Наверное, все-таки больше всего перед самой собой, потому что это была ее жизнь, и она не задалась, не сложилась...