Крушение Германской империи. Воспоминания первого канцлера Веймарской республики о распаде великой державы, 1914–1922 гг.

Ваншаффе дополнил это сообщение: согласно телеграмме Главного командования, 17 апреля многие хотели возобновить работу. Этого не допустили, однако, патрули бастующих. Царило спокойствие. Число участников собрания определяется в 12 000. Позднее сообщили, что помещение, где происходило собрание, вмещало не более 5000 человек. Гельферих желал знать наше мнение: принимать делегатов или нет? Он принципиально против принятия, потому что к чему же это приведет, если, побужденные удачным лейпцигским примером, со всех сторон начнут стекаться депутации? Можно допустить беседу о продовольствии, но ни в коем случае не о политических вопросах. Для этих вопросов в государстве существуют определенные органы, прежде всего рейхстаг, избранный всеобщим голосованием. Я высказался за принятие депутации. Надо учесть общее положение. Отказ принять депутацию вызовет большое раздражение. О продовольствии должны быть даны требуемые, и притом соответствующие действительности разъяснения. Тогда рабочие должны будут понять, что сейчас не может быть сделано ничего, кроме того, что обещано. Можно, не боясь последствий, говорить и о политических вопросах. Правительство могло бы указать на честность своих намерений относительно избирательного права и на стремление к миру. Это не могло бы не произвести впечатления. В конце концов сошлись на следующем решении. Если будут требовать принятия делегатов, Ваншаффе скажет, что правительство готово говорить о продовольственном вопросе. В беседе же не будут слишком решительно уклоняться и от обсуждения политических вопросов. В переговорах с лейпцигскими представителями должны были также участвовать Гренер, Михаэлис, Батоцкий и Гельферих.

Отношение социал-демократов к этой забастовке характеризуют следующие страницы дневника:

2 апреля 1917 года. В 9 часов утра в помещение президиума партии явились рабочие ружейно-орудийных заводов, стоящие на нашей точке зрения и считающие продолжение забастовки безумием. Мы посоветовали им добиться на собрании, назначенном на 5 часов, тайного голосования. Рабочие были уверены, что таким образом будет постановлено возобновить работу.

В половине седьмого вечера заседание у канцлера. Присутствуют: Бетман-Гольвег, Лебель, Гельферих, Батоцкий, Гренер, Ваншаффе, Легиен, Бауэр, Р. Шмидт, Эберт, Молькенбур. Предмет суждения: забастовка артиллерийских рабочих. Что делать? Легиен и я настойчиво рекомендуем воздержаться от крутых мер. Надо спокойно смотреть со стороны, вся история идет на убыль. Мы обращаем внимание на собрание, назначенное сегодня на вторую половину дня. К нашему изумлению, мы знаем, что это собрание запрещено, а ружейно-орудийный завод с завтрашнего дня «милитаризуется».

Мы выражаем живейшее удивление и сожаление по этому поводу, ибо теперь именно движение может снова разгореться. Канцлер, Гельферих, так же как и Гренер, объясняли, что дальше оставаться пассивными было невозможно. Движение захватило улицу и т. д. В нынешних условиях это таит в себе величайшие опасности. Милитаризация теперь бесповоротна и, вероятно, заставит рабочих образумиться. Понятливее всех оказались Лебель и Гренер, тогда как Гельферих разыгрывал сильную натуру. Лебель был точно осведомлен обо всех собраниях, где выступали Гаазе, Ледебур, Штадтгаген, Диттман и оба Гоффмана. Со ссылками на возможные параграфы он доказал, как дважды два четыре, что совершается государственная измена. До сих пор смотрели сквозь пальцы, но долго это продолжаться не может. Господа из правительства заявили нам, что больше не допустят выступлений на заводах посторонних лиц. Дело идет о политических собраниях, за которыми необходим надзор. Мы снова призывали к спокойствию и выжидательной тактике. Легиен указывал на прокламацию всех центральных комитетов профессиональных союзов. Когда мы расходились, Ваншаффе остановил Эберта. Он поставил ему на вид обращение, которое решил выпустить комитет партии. В этих серьезных обстоятельствах он очень советовал всегда предварительно сноситься с правительством. Я очень хорошо понимаю, почему Ваншаффе, который знал меня много дольше и лучше, чем Эберта, не обратился с таким указанием — на тридцать третьем месяце войны — ко мне.

Положение перед забастовкой в январе 1918 года

Существенно иной характер носила массовая забастовка в Берлине в 1918 году. Условия жизни трудового населения стали невыносимы. В отчете о забастовке, представленном Социал-демократической партией, я, по поручению президиума, охарактеризовал положение перед началом забастовки; заимствую из своей характеристики следующие черты.