Круть (с разделением на главы)

Действительность, конечно, оказалась прозаичней. Фальшивый череп был просто разновидностью агрессивной маскировки, которую так любят природа и фемы.

У бабочек на крыльях бывают пятна, имитирующие чей-то пристальный взгляд. Дыры на костяном воротнике торозавра (я уже получил от системы HEV название чудища) тоже походили на глаза. Но создаваемая ими иллюзия была чрезмерна даже для мезозоя: зверей с таким огромным черепом на суше не водилось.

Тем не менее ящера стоило опасаться за длинные пики-рога, торчавшие из его костяного шлема — и я убедился в этом лично.

Наклонив морду к земле, зверь рванулся к Кукеру и вонзил три своих рога в его беззащитный зад. Я ощутил страшную боль в области таза.

Торозавр попятился, и, как только его рога вышли из туловища Кукера, вонзил их опять… Действуя с ледяной яростью, неожиданной в травоядном ящере, он не защищался, как было положено ему природой. Он нападал.

Вернее, она.

Кукер стал разворачиваться к самке торозавра, чтобы схватить её зубами. Влажная почва берега мешала двигаться быстро, и самка успела ещё раз погрузить три своих рога ему в бок. В этот раз она зацепила сердце.

У Кукера потемнело в глазах, и я увидел летящее навстречу отражение перьев и гребня. Раздался всплеск, и наступила тьма.

Экскурсия кончилась.

11

Я хотел навестить Ломаса сразу после опыта, но меня отправили в карантин на всю ночь, отключив служебные линки. Я хорошо выспался, а утром меня вызвали для дебрифинга. Ломас выслушал мой отчёт, не поднимая глаз — он перебирал какие-то бумаги в папке, пока я говорил. Выглядел он мрачно.

Сделав мне знак замолчать, он ознакомился со снятыми в джунглях клипами. Затем спросил:

— Как себя чувствуете?

— Хорошо, — ответил я. — А зачем…

Ломас приложил палец к губам и лично налил мне коньяку. Большая честь — такого в его кабинете удостаивается не каждый оперативник. Судя по тому, сколько жидкости плескалось в моём стакане, начальство собиралось серьёзно меня поковырять.

— Выпейте залпом. Быстрее придёте в себя.

Коньяк был превосходен, так что я выпил его не без удовольствия. Но настоящий сибарит не стал бы глотать всё сразу и разделил бы такую огромную порцию на два или три приёма.

— Сигару теперь.

Я послушно взял дымящуюся в пепельнице гавану и несколько раз пыхнул дымом. Это была тонкая настройка — как маленькая верньера под большой.

— Вот, — сказал наконец Ломас. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Я вас проверил. Вроде чисто.

— А что случилось?

— Вы ничего вчера не заметили?

— Кукера подняли на рога. Какая-то мезозойская корова.

Ломас махнул рукой.

— Это неважно. Важно то, что произошло прямо перед этим.

— В симуляции?

— Да. Было что-то или нет? Вспомните.

Я рассказал про переживание бесконечного зла, пришедшего на встречу с Кукером.

— Наверно, связано с рогатой коровой, — предположил я. — Кукер телепатически ощутил её приближение или что-то в этом роде.

— Нет, — ответил Ломас. — Это было другое.

— Что же именно?

— Ахилл. Вернее, его демон.

— Откуда вы знаете?

— Вы когда-нибудь думали, каким образом всемогущий дух зла проникает в симуляцию?

— Нет.

— Он делает это с помощью своей магии. Но эта магия проецируется на нейросетевую реальность как кодируемый эффект. Выглядит всё так, словно какая-то программа поступила из сети во время вашего сеанса прямо на трипбокс заключённого Кукера.

— И где эта программа теперь? — спросил я.

— Её нигде нет, — ответил Ломас. — Она исчезла. Но перед этим у неё произошёл высокоскоростной контакт с Кукером.

— Что с ним cлучилось?

— Мы пытаемся получить полный доступ к его памяти. К той самой секунде. Но ничего не можем увидеть. Похоже, он получил какой-то сверхсжатый информационный пакет. Наши нейротехники не знают, как его распаковать.

— Кукер жив?

— Да, но психологически травмирован.

— Где он?

— У Сердюкова в лагерной лаборатории. Сердюков допрашивает его после вчерашнего. Вам стоит за этим проследить. Я позже подключусь. Мы уже запустили к ним микродрон для объективного контроля.

— Вы полагаете, происходящее связано с видением сестёр-кармелиток?

— Я не полагаю, — ответил Ломас и впервые за весь наш разговор посмотрел мне в глаза. — Я в этом абсолютно уверен, Маркус. Ад уже здесь.

12

Classified

Field Omnilink Data Feed 23/21

Оперативник-наблюдатель: Маркус Зоргенфрей

P.O.R Капитан Сердюков

Кукер с чёрными кругами вокруг глаз (нелегальная тушь из берёзовой сажи и велосипедной смазки, сваренная лично для него умельцами из братвы) лежал на кушетке в кабинете Сердюкова.

— Пернатый, я тебе вопросы задавать буду, — сказал Сердюков. — Извини, если глупые, но я по научному протоколу должен. Для раппóрта[5].

— Для рапорта так для рапорта. Валяй, кум.

— Скажи, ты петух?

— Ответ уклончивый.

— В каком смысле?

— По распоняткам от перьев отказываться нельзя. А по уголовному уложению нельзя признаваться, что петух. Новый срок кинут за оргпреступность. Поэтому правильный ответ такой — кум, сосни шершавого. За него пять суток кондея максимум.

— Сердобольским властям известно, что ты петух?