Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

Например, осуществление бюджетных расходов. Вплоть до XX века правители собирали деньги с народа фактически для осуществления одной важнейшей цели — ведения войны. Для содержания войска, закупки вооружений, строительства крепостей, замков, оборонительных линий и т. д. При этом расходы на культуру, образование, здравоохранение и социальную помощь ложились на церковь, местные власти, частных благотворителей, но только не на государство. Да и величина таких расходов была ничтожна.

Люди, не чувствующие справедливости в распределении ресурсов между регионами, «голосуют ногами», перебираясь в те страны, где национальный центр перестает быть хищником. И та страна, из которой бегут лучшие работники, лучшие умы, со временем становится слабой из-за развала своей экономики.

Военная направленность госбюджетов определяла необходимость существования большого национального государства. «Малышам» просто трудно было уцелеть среди гигантов. Иногда они теряли свою самостоятельность, иногда — входили в состав больших государств посредством унии.

Но во второй половине XX века все изменилось. С одной стороны, в цивилизованном мире соседи уже не воюют между собой. С другой — бюджеты все чаще ориентированы на социальные нужды. В итоге больше нет потребности тянуть все собранные в виде налогов деньги в столицы национальных государств. Их проще распределять на местах. Да так получается и справедливее.

Тот регион, который больше заработал и смог создать лучшие условия для привлечения инвестиций, имеет право получить больше денег на социальные нужды. Если военные расходы должны были сосредотачиваться в центре для формирования одной мощной национальной армии, то социальные расходы, напротив, не могут сосредотачиваться в центре, если мы хотим иметь по-настоящему сильное государство.

Экономисты в последнее время заговорили о «принципе невидимой ноги» (по аналогии с «принципом невидимой руки» Адама Смита). Люди, не чувствующие справедливости в распределении ресурсов между регионами, просто «голосуют ногами», перебираясь в те страны, где национальный центр перестает быть хищником. И та страна, из которой бегут лучшие работники, лучшие умы, со временем становится слабой из-за развала своей экономики.

Таким образом, когда некоторые европейцы говорят, что им совсем не нужно национальное государство в старом формате (в виде своеобразного «просвещенного вертикализма»), они демонстрируют не что иное, как настоящий патриотизм. Только патриотизм не квасной, а прагматичный. Тот, который делает сильнее регионы и, значит, страну в целом.

Второй пример — формирование национальных рынков. Создание крупных государств было в свое время необходимо для того, чтобы бизнес мог свободно осуществлять торговлю без уплаты бесконечного числа таможенных пошлин. Феодальная раздробленность представляла собой прекрасную кормушку для местных «авторитетов», которые в лучшем случае брали с бизнеса плату за право везти товары по своей земле. А в худшем — откровенно грабили купцов, причем те не имели возможности апеллировать к какой-то вышестоящей власти.

«Безродный космополитизм» наших западных соседей, предпочитающих жить в Европе без границ, оказывается лучшим способом сделать сильнее каждое из входящих в ЕС государств.

Крупные национальные государства, бесспорно, способствовали на первых порах развитию экономики. Однако к концу XIX века среди экономистов и политиков возобладали идеи протекционистской замкнутости, поддержки отечественного производителя. В XX столетии, в межвоенный период, эти идеи весьма негативно сказались на хозяйственном развитии. В итоге экономисты пришли к выводу, что крупный рынок без протекционизма, рынок, на котором могут конкурировать самые разные фирмы, — это оптимальный вариант развития. Евросоюз представляет такой «общий рынок», где товары, капиталы, рабочая сила и технологии могут свободно перемещаться через границы в интересах общего роста благосостояния. В известной мере и наш Евразийский экономический союз тоже представляет собой подобное интеграционное межгосударственное образование.

Таким образом, национальное государство теряет в XXI веке еще одну свою важную функцию — охрану национального рынка. Если социальные расходы выгоднее осуществлять на региональном уровне, то «общий рынок» надо поддерживать на межгосударственном. И «безродный космополитизм» наших западных соседей, предпочитающих жить в Европе без границ, оказывается лучшим способом сделать сильнее каждое из входящих в ЕС государств.