Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

И еще один важный момент. Современность развела в разные стороны гламур и авторитаризм. Наполеон для своего времени был гламурным персонажем, превосходящим по влиянию любую куртизанку и балерину. Но в XXI веке лидеры не гламурны, а те, кто пытается встроиться в гламурную иерархию (вроде недавнего итальянского премьера Сильвио Берлускони), вызывают усмешки. Впрочем, в изрядно запоздавшей России Владимир Путин — гламурный герой. И хотя девочки на него западают уже не так часто, как в нулевые годы, гламурная индустрия (майки, кружки, тусовки с байкерами и тщательно организованные «путинги») стремится восстановить утраченное.

Искусство

Гламурная иерархия — самая широкая из всех возможных. Она охватывает миллионы людей, не желающих усложнять свою жизнь и ориентирующихся на ту простую житейскую схему, которую предлагают им массмедиа. Однако сам факт существования подобной иерархии должен порождать альтернативу, объединяющую людей, считающих поклонение гламурным звездам слишком примитивным занятием. Главной альтернативой массовой иерархии является иерархия ценителей современного искусства.

Случайно оказавшись в какой-нибудь модной художественной галерее, искренние поклонники поп-звезд удивленно задаются вопросом, почему три закорючки, нарисованные на холсте и заключенные в раму, представляют для человечества какую-то ценность и продаются за столь большие деньги, какие Стасу Михайлову с Филиппом Киркоровым удается заработать, лишь продав изрядное количество дисков. На это поклонники современного искусства отвечают обычно (если, конечно, вообще удостаивают профанов своим вниманием), что всякий человек, обладающий вкусом, должен понимать ценность представленной картины.

Понятие «хороший вкус» является интеллектуальным аналогом гламура. Оно непереводимо на русский язык. Да и на все прочие языки тоже. Его смысл не объяснить человеку, чуждому иерархии современного искусства. «Хорошим вкусом» либо обладают, либо нет.

Впрочем, вкус вкусом, но успех и вознесение на высшие ступени иерархии в современном искусстве часто достигается теми же методами, что и в гламуре. Необходимо добиться известности любой ценой. А для этого нужен скандал. Создать его можно, например, если художник представит себя собакой, встанет на четвереньки и будет бегать голышом, покусывая посетителей выставки за ноги. На первый взгляд, выглядит, как сцена в дурдоме. Но если назвать это перформансом, то вскоре можно будет уже вести речь и о хорошем вкусе.

Истоки известности обычно забываются, а сама известность остается. И вот уже дама, приятная во всех отношениях, произносит при виде модной инсталляции слова «сделано со вкусом». При этом она выражает те же самые чувства, какие просто приятная дама заключает в слово «гламурно», вырывающееся при виде изящно дефилирующей по подиуму модели. Две дамы принадлежат совершенно разным мирам, но, по сути, решают для себя одну и ту же проблему. Они пытаются обнаружить истинные ценности в нашем суматошном, хаотическом мире и выстроить эти ценности в виде иерархии, отвечающей на извечные вопросы, что такое хорошо и что такое плохо.

На вершине иерархии стоят творцы, создающие ценности. Чуть ниже — критики, формирующие информационный фон для восприятия ценностей. Затем — истинные ценители, обладающие «хорошим вкусом». Дальше — те, кто искренне интересуется современным искусством и стремится развивать вкус. А вокруг — просто толпа профанов, не интересующая членов иерархии точно так же, как членов гламурной иерархии не интересуют люди, не умеющие модно одеваться.

Наука

Иерархия людей с «хорошим вкусом» представляет собой наряду с гламурной иерархией открытое сообщество. В него при желании может войти каждый, если, конечно, готов играть по соответствующим правилам. Иной тип иерархии — закрытый — представляет собой современная наука. Ученые значительно более жестко отсекают профанов, чем все остальные сообщества. Для отсечения они используют ученые степени и индексы цитирования.

Когда судили будущего лауреата Нобелевской премии Иосифа Бродского, его сочли тунеядцем, поскольку, согласно «бумажкам», он не трудился [Гордин 2000: 180-192]. Сегодня это воспринимается нами, как дикость. Однако в науке ты по сей день будешь никем, если не имеешь свидетельства об ученой степени. Человек со справкой считается ученым, человек без справки — в лучшем случае публицистом. Для естественных наук формальные ограничители не очень важны, но «неестественные и противоестественные науки» (проще говоря, общественные) часто используют механизмы закрытости, поскольку всякий профан может высказывать свои взгляды на развитие экономики, устройство политической системы, а также на то, был ли Сталин тираном или эффективным менеджером.