Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

Мнение человека без ученой степени члены ученой иерархии автоматически признают ненаучным. Более того, в качестве признака истинности того или иного мнения используется специфический язык. Скажем, экономиста считают экономистом обычно лишь в том случае, если он разрабатывает математические модели. Историка признают историком, если он осуществляет исследование на первичных источниках с включением архивных материалов. Философ же не использует, как правило, ни фактов, ни цифр, однако обязан строить фразу так, чтобы профан потерял нить рассуждения автора уже через несколько абзацев.

Если человек обладает ученой степенью, пишет правильным языком и имеет хороший индекс цитируемости, он находится наверху ученой иерархии. Если он соответствует лишь по двум параметрам (степень и язык), его все же считают членом сообщества. Если признанный член сообщества позволяет себе писать для профанов (то есть без математики, занудства и использования слов типа «дискурс»), его признают опасным вольнодумцем. Если же успехом у профанов пользуется человек без степени, о нем в научных кругах говорят с усмешкой. Примерно так же, как ценители современного искусства говорят об отсутствии «хорошего вкуса», а гламурные дамы о тех, кто плохо одевается.

Нам порой кажется, будто ученая иерархия принципиально не похожа на другие, поскольку научные выводы принято доказывать, а значит, крупный исследователь имеет бесспорные основания считаться таковым в отличие от гламурной звезды или мастера инсталляций. Однако на деле все гораздо сложнее. Американский аналитик Томас Кун показал, что революции в науке происходят не благодаря строгим доказательствам, а потому, что молодежь или новички, пришедшие со стороны, предлагают ученому сообществу новые парадигмы, не удовлетворяясь господствующими старыми. Признанные лидеры научных иерархий редко удовлетворяются доказательствами новых подходов и уходят в мир иной со своей точкой зрения. По мере смены поколений наука обновляется, и утверждаются иные парадигмы [Кун 2001: 188-223]. А на вершину ученой иерархии взлетает вчерашняя молодежь. Несколько упрощая, этот процесс можно сравнить с приходом новой моды в одежде или со сменой направлений в искусстве.

Молодежь

Говоря о молодежи, следует заметить, что она может образовать собственную иерархию, отвергая все существующие иерархии вне зависимости от их отношений между собой. Молодые люди, как правило, во всех иерархиях оказываются на нижних ступенях просто потому, что у них еще не было времени, сил и ресурсов, чтобы выделиться из массы профанов.

В традиционном обществе быстрое продвижение наверх для молодежи вообще было практически невозможно, поскольку оно строилось на признании стариков носителями единственно верной традиции и того векового опыта, которому надо следовать для достижения благополучной жизни. В модернизирующемся обществе молодежь время от времени может сделать быструю карьеру, поскольку жизнь непрерывно меняется и старики не успевают за переменами. Но все же тинейджеру, не завершившему своего образования и не имеющему явных достижений, почти всегда приходится смотреть на стариков снизу вверх. Отсюда вытекает естественное желание перевернуть иерархию и выстроить новую, руководствуясь одним лишь возрастным подходом.

«Не доверяйте тем, кому за тридцать», — таков был популярный лозунг бунтующей молодежи 1968 года [Курлански 2008: 249]. Студенты тогда выдвинули собственных лидеров и сотворили собственных кумиров, из которых по сей день удержался, пожалуй, лишь моложавый и бородатый Эрнесто Че Гевара.

Впрочем, бунт — совсем не обязательное условие молодежных иерархий. Они могут быть не бунтующими, а, скажем, эскапистскими. Тинейджеры плюют на заветы отцов, тусуются сами по себе, одеваются, как считают нужным, отрицая в равной степени и мир гламура, и мир искусства, и мир науки, и мир официальных политикоэкономических иерархий. Взрослые говорят им, что так жить нельзя, так можно навсегда стать маргиналом и опоздать «к раздаче», ничего не получив от жизни. Но молодежные иерархии игнорируют подобную мудрость, поскольку здесь и сейчас получают самое ценное из того, что существует на свете, — чувство собственной значимости и принадлежности к социальной среде, в которой тебя уважают.

КАК ПЕРЕСТАТЬ ПОТРЕБЛЯТЬ

В третьей главе в разделе о креативном классе мы говорили, как он формирует новые потребности. Однако ему никогда не удалось бы хорошо заработать на этом, если бы потребности XXI века не представляли собой чрезвычайно сложный психологический комплекс желаний и мотиваций, определяемый не просто необходимостью насытить желудок или прикрыть тело от холода. Креативный класс, как правило, это понимает. Иерархические люди — нет.