Кружение дней

— Подвезешь меня до машины? — странный вопрос. Он ее и на край света бы повез.

— Давай я тебя домой отвезу, потом в аэропорт, — предлагает Антон.

— Не стоит, тебе тоже еще собираться в дорогу. До “Зари” подбрось, пожалуйста.

Вот так время сказки кончилось и началась обыденность. Он еще попытался уцепиться за хвост убегающей нежности, шутливо спросив:

— Хоть номер телефона-то мне оставишь личный?

Но в ответ она лишь покачала головой:

— Зачем, Тош? В “Заре” меня и так найти не трудно при желании, а помимо — не стоит усложнять.

— Я, может, тебя с новым годом хочу поздравить смской, как положено у друзей, — в воздухе уже копится напряжение, хотя он еще пытается держать шутливый тон.

— Но ведь мы не друзья, Тошенька. С друзьями я не трахаюсь, — Богоров не сомневается, что она выбрала такое грубое при куче иных, доступных, определение, сбивая его романтический настрой, — не надо смешивать честную семью и ситуативной адюльтер в одном бокале шампанского.

Он злится и, что уж скрывать, обижен. Вытаскивает ее со стула, разворачивает в сторону спальни, где за открытой дверью отлично видна разобранная кровать и, прижавшись всем телом, держа за талию, отчетливо произносит:

— То есть для тебя все, что произошло — просто “трахаться”? Банальный секс на одну ночь? “Спасибо, Антон Владимирович, за своевременную поддержку и помощь?”

Пальцы больно сжимают кожу под одеждой, но Катя морщится не столько от силы его рук, сколько от слов:

— Нет, Тош, — тихо отвечает женщина, — будь все это так, можно и номерами обменяться. И поздравления с праздниками слать друг другу. Но не от тебя…

— Я не понимаю, — Богоров наконец обходит ее и оказывается лицом к лицу с этой странной женщиной.

Короткая, горькая улыбка на ее губах, скрывающая боль и от этого чуть кривящаяся:

— Тоша, поздравления — это хорошо, когда ты сам счастлив и желаешь, чтобы тот, кто тебя поздравил, тоже был в этот момент счастлив. Мне желать тебе счастья нового года с женой?! Думать о том, как хорошо вы празднуете и веселитесь?! А вечером, когда Маша уснет… пойдете продолжать вдвоем! И вместе ляжете в постель, — голос ее дрожит, срывается.

Он сгребает любимую в объятия. Молчит, не зная, как заставить ее забыть обо всем, что она только что сказала и, еще больше, о том, о чем промолчала. Конечно, хочется разуверить, что никакой постели и никаких продолжений празднований у него не будет. Не говорить же избитое “мы давно с женой не спим вместе”, хотя, если подумать, и правда — давно. Но они так редко видятся, что до сих пор это не было предметом размышлений.

— Я разведусь! Пожалуйста, не плачь! Я разведусь! — он произносит эти слова быстро, ей в плечо. И чувствует, как возле его щеки отрицательно качается ее голова.

— Не надо, Тошенька. Я ни о чем таком тебя не прошу и ничего такого не жду. Я просто хочу, чтобы все, что произошло вчера… и сегодня в этой квартире, осталось здесь. Здесь нас было двое. И это было счастьем. Никто не разводится из-за одной измены, — наконец-то ее руки смыкаются на его талии, и он слышит тихий вздох, то ли грусти, то ли освобождения хотя бы от части терзающих ее демонов.

— Давай все обсудим пятого, когда ты вернешься? — улыбается в ее плечо Богоров

Снова чувствует отрицательное качание головой у своей шеи:

— Шестого. Пятого — первый день подготовки, я буду жить на льду, — тихо бормочет она.

И становится весело и легко. Снежная королева вернулась. Антон еще крепче обнимает Катерину и четко осознает: развод неизбежен.

****

— Тоош! Мне нужно с тобой поговорить!

Интересно, сколько жена уже стоит напротив него и пытается привлечь внимание? Богоров наконец выныривает из собственных воспоминаний и старается сосредоточиться совсем не на той женщине, которая занимает все его внимание.

— Да, дорогая, конечно. А о чем?

Супруга садится в кресло напротив, перекрещивает ноги, скрещивает на груди руки, потом расцепляет их и сжимает пальцы в замок.

“Нервничает”, — думает Антон, глядя на разворачивающуюся пантомиму.

— В общем, наверное, лучше сразу, хотя все это и не вовремя, конечно, — решается жена.

— Наверное, лучше и правда сразу, — чуть улыбается удивленно мужчина.

— Я не очень знаю, как начать, — выдает супруга.

— Начни с главного, — стандартно предлагает он.

— С главного? ОК! Я беременна.

Жена смотрит с испугом и вызовом одновременно. В Антоне взрывается атомная бомба, но остатки здравого смысла пытаются вцепиться в реальность и посчитать… В результате подсчетов мужчина может сказать только одно:

— Но я тут не виноват… Или ты так шутишь?

И Богоров непонимающе уставился на жену, которая в ответ на его предположение про шутку отрицательно мотает головой.

— То есть я только что узнал, что ты мне изменяешь?! — резко бросает мужчина.