Кружевные закаты

– Мне неловко было бы сидеть за столом, пока цыгане голосят над ухом, – посмеиваясь, бросила Янина входящему в столовую Денису, памятуя о вчерашнем вечере и ожидая, что он, как обычно, скажет что-то донельзя милое и мягкое, чем принесет ей удовольствие. И она сможет взяться за кофе и яйца всмятку.

– Николай убит.

Янина остолбенела, не успев закрыть глаза, чтобы вид у нее не стал страдающим, болящим. Глаза ее остались открытыми и были похожи на ледяные пораженные глаза статуи или, что хуже – мертвеца, застигнутого кончиной врасплох; рот приоткрылся.

– Кем… Когда?!

– Одним военным, жившим неподалеку.

– За что?..

Денис смущенно потер узким носом ботинка ковер.

– Анна знала его. Их подозревают в сговоре.

Янина не смогла ничего ответить, не смогла даже понять, насколько произошедшее отвратительно, если эти слухи правда, и что Николай Литвинов не заслуживает подобной участи. Пасть так… В такой грязи, мелочности… Немыслимо!

Слезы, которые он прочел, не обрадовали Федотова. Янина была так занята своими мыслями и переживаниями, что совсем забыла о своем добром Денисе, через ссоры с которым понимала все больше, настолько это благородный спокойный и добрый человек, и что она бы не смогла ни с кем другим скроить семью – была бы несчастна без свободы, без возможности проявлять характер. Словом, не испытывая никаких ограничений, она цвела.

Неловкой неустойчивой походкой Янина направилась туда, где нет людей, где боль притупится возможностью раскрыть ее в своей душе, не пятнаясь обо что-то постороннее. Где сладкая горечь и потаенная, сжигающая грусть дадут ей понять, что жизнь, как ни странно, прекрасна даже этим моментом всепоглощающего горя. Янина усмехнулась про себя, насколько ненормальна, раз чувствует радость за то, что имеет возможность ярче и полнее охватывать жизнь, пока дорогой ей человек готовится навечно лечь в землю.

Через вуаль воспоминаний пробивался матовый аромат быстротечной любви Николая, его волос, кожи, влажности глаз. Ее будоражил отблеск памяти счастья, которое он, не скупясь, дарил ей. Но разве не правильно он поступил, заботясь в первую очередь о своей благодати? Поразмыслив, Янина не винила его более, потому что всегда проповедовала торжество отдельной человеческой жизни над идеей. Неужели это живое существо, способное любить, улыбаться, закрывать глаза от яркости заката, никогда больше не проснется? Мысль эта была вопиюща, Янина не могла принять и осмыслить ее. Он был так молод и красив!

– Яня, ты думаешь, мне приятно видеть, как ты убиваешься по этому человеку? – сказал Денис после долгих расспросов жены, почему он хмурый, испытывая стыд и облегчение.

Федотов вдруг вспомнил, что в самом начале их долгих перепутанных отношений он искал милую отзывчивую девушку. Янина из-за категоричности не казалась такой, поэтому он чуть не проглядел ее. Ей доставляло удовольствие сначала пакостить, выплескивать на него раздражение, а потом извиняться. Потому что она знала, что навеки спаяна с ним и навеки будет любить его своей благодарностью. Потом же она упоенно извинялась, плача и кляня себя во всех смертных грехах. Вся жизнь с ним походила на захватывающую игру, и Янина была несказанно рада этому, ибо всегда считала брак рутиной.

Яня успокоилась и вдруг вспомнила, что ее не озлобляло, что ее никто не гладил по голове в детстве. Но это не значило, что в ней не тлела потребность быть любимой.

– Ну что ты, радость моя, – как могла миролюбиво сказала она, дотронувшись подбородком до его волос. – Всего лишь жаль мне его личность, его молодость… Человека хорошего, венец творения мне жаль. Не будь таким узколобым и пойми.

– Попытаюсь, – улыбнулся Федотов.

65

Золотисто-травяное пряное сияние с привкусом специй было разлито по полям, по земле, усеяно опавшими ослабленными белыми лепестками.

Яня металась и хотела «увидеть кровь этого человека у себя на пальцах». Денис тряс ее, вразумляя, что ее пошлют на каторгу, и ему придется ехать вслед за ней, а Анна и Тоня останутся без поддержки, девочка вырастет дикой.

– И ты пойдешь на каторгу из-за того, что было столько времени назад, что, как ты утверждала, уже не важно для тебя? – горячился Денис, раскрывая глаза. – И сгинешь там с твоими-то легкими…

Яня решила пойти и побеседовать с Виктором. Он поразил ее. Спокойный, несчастный, одержимый ее сестрой…