Кружево и сталь (СИ)

Накинув на себя плащ с мороком, мужчина подошел в широкой кровати. Он с облегчением заметил, как мерно поднимаются и опускаются плечи Пельки — она крепко спала. Не удержавшись, Арей протянул руку и пропустил через пальцы невесомую прядь волос.

То, что он испытывал к девушке, не было простым зовом плоти. Именно это и напрягало мечника с первого дня их встречи. Арей знал, как справиться с похотью, — но что делать с этим чувством, название которому он пока даже мысленно боялся дать?

Наклонившись к уху девушки, барон мрака прикрыл глаза и шепнул едва слышно:

— Это было не просто так.

Пелька не пошевелилась, её глубокий сон ничто не могло нарушить, а в следующее мгновение дверь комнаты тихо открылась и закрылась, отгораживая девушку от враждебного мира и оставляя наедине с её трепетными грёзами.

Внизу, у деревянной стойки, Арей заметил хозяина постоялого двора. Заведение ещё не избавилось от последствий вчерашних гуляний. Хорошенькие ведьмы с опухшими от бессонницы лицами убирали столы и оттирали грязно-бордовое пятно в центре зала — от крови стражей было не так просто избавиться.

Могута недовольно качал головой:

— Арей, время идет, а ты не меняешься, — его шепелявый голос с небольшим акцентом звучал тихо. Трудно было поверить, что этот самый человек при желании мог исторгнуть смертоносный свист.

— Прошу прощения за неудобства, — мечник склонил голову в извиняющемся полупоклоне. — Однако хорошая заварушка твоему трактиру ещё никогда не вредила.

— Тут ты прав, — хохотнув, сплюнул на пол Могута.

— Слушай, — Арей придвинулся к нему. — Вспомни-ка, кто передал тебе сообщение прошлой ночью?

Хозяин трактира внимательно оглядел своего гостя:

— Это был вампир, из новообращенных. Я пытался вытянуть из него подробности, но он нахлебался свежей крови и мало что соображал, кроме того, что я тебе уже сказал.

— Не знаешь, где я могу его найти?

Могута странно ухмыльнулся и повел мечника к выходу. Распахнув дверь, он указал рукой куда-то вбок. Дождь прошел, но двор был покрыт глубокими лужами, над которыми стелился прозрачный предрассветный туман. В этой дымке Арей разглядел фигуру юноши, который сидел, прислонившись к стене. Казалось, он спал. Однако, подойдя ближе, мечник увидел безобразную рваную рану на шее вампира, настолько глубокую, что голова несчастного была практически отделена от тела. Присев на карточки, барон мрака коснулся запекшейся крови. Смерть наступила несколько часов назад.

Могута неслышно приблизился и встал рядом:

— Я нашел его с полчаса назад. Видимо, кто-то очень не хотел, чтобы этот малый опомнился и начал болтать лишнее.

Помолчав немного, он добавил:

— Уверен, что это не ловушка?

Растерев кровь между пальцами, Арей покачал головой:

— Нет. Тот, кто это сделал, просто заметал следы. Он мне не враг. Но, просто на всякий случай, — мечник поднялся, — если я не вернусь…

Он замолчал, не зная, что сказать. Что, если он не вернется?..

— Ты о девчонке, которая живет с тобой? — усмехнулся Могута. — Не переживай, я о ней позабочусь.

В один шаг сократив расстояние между ними, барон мрака схватил разбойника за рубаху и подтянул к себе.

— Правда? — сквозь зубы выговорил он. — И как же?

Хозяин трактира понимающе, с издевкой осклабился и попытался отстраниться, однако медвежья рука Арея держала крепко.

— Говорю же, ты не меняешься, — сказал Могута. — Такой же бешеный нрав, так же скор в суждениях и поступках. Я не трону твою девчонку, Арей, и сделаю так, чтобы не тронули другие. Долг платежом красен, а я помню, какую услугу ты мне оказал когда-то.

Страшные, узкие зрачки мечника снова приняли привычные очертания. Он разжал ладонь. А затем повернулся широкой спиной и медленно пошел к тяжелым воротам. Уже коснувшись железной скобы, служившей запором, барон мрака обернулся:

— Если не вернусь в течении трех часов, сотри ей память и отправь в человеческий мир.

Сказав это, он накинул на голову капюшон и исчез в дымке зарождающегося утра.

***

Барон мрака спокойным шагом продвигался вглубь городка. На Лысой Горе такое раннее утро было самым роковым временем. Уже не ночь, однако новый день ещё не вступил в свои права. Дымка опасности стелилась по каменным мостовым вместе с мокрым туманом, который мешал четко видеть. Очертания домов и обитателей этого места становились необъяснимыми и грозными, из темных углов слышались чавкающие звуки и жуткие всхлипывания. А когда неестественную тишину окрестностей разрывал высокий, душераздирающий крик, холодивший сердце, в душе растекалось тяжелое тревожное предчувствие, и тогда даже самый смелый путник прибавлял шагу.