Кружево Парижа

Граса предупреждала. Нужно было прислушаться.

– Извини, получилось не совсем то, что я хотел, но…

– Почему? – закричала я. – Просто скажи мне почему. А потом полетим домой и разведемся.

Он встал и вышел в комнату с двумя кроватями, я слышала, как он берет вещи и бросает. Потом наступила тишина. Я ждала, что он вернется в гостиную и придумает какую-то историю. Сев на диван, который еще хранил его тепло, я просмотрела его путеводитель, наверное, я услышала шорох, потому что подняла голову.

Он стоял в дверях, неуверенный в себе и белый как полотно. Джим Митчел не мог скрыть волнения.

– Ты должна мне верить. Больше я ничего не прошу.

– Развод? Мне кажется, ты этого хочешь.

Он шагнул ко мне.

– Я думал, что ты наконец поймешь.

– Пойму что?

Он только развел руками.

– Не знаю, как еще это доказать.

– Доказать что?

– Я в полной растерянности. С того самого момента, как ты вошла в кабинет, все, что ты говорила, было правильно.

Он криво улыбнулся.

– Я не умею себя толком вести, и со вкусом у меня паршиво. И тут все испортил.

– И?

– И… Я еще никому такого не говорил раньше, но…

Он сделал еще один шаг.

– Я тебя люблю.

На мгновение я потеряла дар речи. Потом засмеялась.

– Что за чушь! Это твоя козырная карта? И ты решил, что я поверю? Да ты никогда меня не любил. Та девица в лифте была не единственной.

Я замолчала, переводя дух, а потом продолжила, чтобы мой ледяной тон отбил охоту шутить:

– Ты так привык получать все, что захочешь.

Он отступил, прижавшись к косяку.

Я задыхалась, и его грудь то поднималась, то опускалась – он тяжело дышал. Я пронзила его самым холодным презрительным взглядом, но, к его чести, он не отвел глаз.

– Ты права, – наконец согласился он. – Мне не приходилось завоевывать женщин, они сами бросались на меня или на деньги. Но с тобой нельзя играть, тебя нельзя купить. Может, поэтому я и влюбился с самого начала. Врать не буду: недоступность делала тебя еще привлекательней.

– Тебе нужна была добыча, – сказала я, стискивая руки.

– Но ты… ты пробудила во мне то, о чем я не подозревал. Я влюбился в тебя, Роза, и с каждым днем влюбляюсь все больше. И не знаю, как привлечь твое внимание.

Моя злость заледенела. Его слова неслись на меня лавиной, но я была так глубоко в снегу, что ничего не слышала. Я презрительно фыркнула.

Он стукнулся головой о косяк.

– Ты все можешь купить сама, все, что захочешь, и, когда я увидел тебя с Лорином, меня вдруг осенило: есть на свете то, что тебе просто необходимо, только ты сама об этом не догадываешься. И это единственное, что я могу для тебя сделать. Я хочу вернуть все, что ты потеряла в черной дыре, чем тебя можно вылечить, потому что ты не полюбишь снова, пока не залечишь раны.

Он глубоко вдохнул и, не мигая, встретил мой взгляд.

Потом подошел поближе и поднял карту со стола.

Под ней лежала папка.

– Завтра в десять герр Торманн ведет нас к ним. – И протянул папку.

Абсолютно выбившись из сил, он ушел в маленькую спальню.

Я остолбенела, но пламя злости во мне еще не погасло.

– В самом начале ты сказал, что хочешь знать все, провести необходимое исследование, – сказала я ему вслед. – Ну, теперь ты знаешь обо мне все. Взгляни хорошенько.

Он вернулся в гостиную.

Я взбила волосы и подняла лицо без макияжа. Весь гламур был удален начисто.

– Ты раскрыл все мои секреты. Вот такая я на самом деле. Надеюсь, ты доволен.

Глава 26. Масло для ванн

Я так волнуюсь, думая о сегодняшнем вечере, словно пытаюсь развалить дело своими руками и никогда не подготовлюсь к встрече. Чего бы я ни коснулась, воспоминания тут как тут. Я так долго стою здесь и задерживаю тебя болтовней о прошлом. Кто бы мог подумать, что я так разнервничаюсь после всего, через что прошла? Не знаю, успею ли принять ванну, ma chère, но ты права, нервишки расшалились, так что приму по-быстрому. Открой воду, пока я выберу хорошее масло.

Сегодня нужно что-нибудь успокаивающее. Слушай, в этом флаконе миндальное масло – добавлю его и несколько капель эфирных, по настроению. Да, ma chère, герань для бодрости и бергамот, чтобы успокоиться. Сейчас забавно вспоминать, что в детстве я знала только один рецепт красоты: миндальное масло нужно втирать в кожу, чтобы избежать растяжек при беременности. Во время войны его было не достать, и это был повод для беспокойства, а сейчас я могу добавлять его сколько хочу, как возлияние богам красоты и отдохновения. Взгляни, что оно творит с кожей – совсем неплохо для женщины шестидесяти трех лет. Так хочется произвести приятное впечатление. Интересно, мы поцелуемся или обойдемся рукопожатием?

Прошлый раз я так нервничала, когда герр Торманн привез нас на узкую улицу с высокими ветхими домами в бывшем еврейском квартале в районе Монбижуплац около синагоги в Восточном Берлине. Оказывается, днем раньше я бродила неподалеку. Торманн вышел из машины и открыл мне дверцу, но я не могла сдвинуться с места.

У меня не было сил. Я сидела в машине, вдыхая тяжелый запах одеколона, и меня охватывала паника вплоть до потери сознания.