Читаем Крылатые волки на льняном поле полностью

Да, запах. Аромат ему не уловить. И вкус не узнать. Он ведь игрушечный. Ненастоящий. В отличие от пирога.

Замечаю, что Мишутка зачарованно смотрит на надломленный кусок, потом спохватывается и отводит взгляд.

- Да. Красивый.

Он поворачивается ко мне и пирогу своей сиреневой спиной. Но даже по ней я вижу, как ему обидно.

Обидно, что не может. Ощутить полноту чувств.

- Ну Миш...

После некоторой паузы тот отзывается :

- Ну что?

- Ничего. Только не грусти. Пожалуйста.

- А ты... понимаешь? Понимаешь, что такое Никогда и Ни За Что?

Меня передергивает. Да, понимаю. И очень хорошо.

Пирог в рот не лезет, лежит себе на тарелке и благоухает понапрасну.

Мягко касаюсь плюшевого медвежонка и даже чувствую горькоту дрожи. Глажу его по голове.

- Отдай мне свое Никогда.

Он замер под моей рукой. Замираю и я.

- Отдай ... его мне.

Мишутка недоверчиво оборачивается ко мне, в его пластмассовых глазах что-то подозрительно блестит.

- Давай его сюда.

Он мотнул головой, заурчал что-то своим медвежьим баском. Я терпеливо жду.

Мишутка сделал неловкое движение, как будто за пазуху, и достал нечто непонятное.

Беру протянутое мне Никогда и рассматриваю его. Похоже на бугристый кусок застывшей лавы. Небольшой, а тяжелый.

- И ты все время носил его у сердца?

Глаза медвежонка блестят как живые. Улыбаюсь ему.

Он. В ответ. Улыбается мне.

Осторожно, но улыбается. Робко, но... Улыбается.

- Смотри...

Ловлю его взгляд и начинаю чародействовать.

Угрюмый булыжник плавится в моей руке, потрескивает и рассыпается в песок.

Никогда высыпаю из ладони и стряхиваю ее.


***


4. торт и звезды


Пускать солнечных зайчиков и мыльные пузыри забавно, особенно сидя на крыше.

- Смотри, какой огромный!

- А мой зато весь переливается - он то красный, то зеленый...

Медвежонок даже фыркает от удовольствия, а я исподтишка наблюдаю за ним.

- Кажется, дождь собирается.

- Значит, солнечные зайчики разбегутся прятаться.

- Пугливые.

- Ага, исчезают, когда солнца нет.

Мои облака стремительно уплывают на сторону моего плюшевого друга. Небо закутывается влажными тучами.

Звонкие капли дождя начинают выстукивать по крыше звуки клавесина.

- Мокро.

Он поежился. Улыбаюсь.

- Пошли домой.

Беру Мишутку на руки, он крепко держится за мою шею - все же побаивается высоты - и тихонько сопит.

Уже поздно вечером вскидывается :

- Зеркальце! Забыл на крыше.

- Завтра уже...

Но вижу, глаза погрустнели и заблестели.

- Ладно, пошли.

Ночная крыша еще интересней дневной.

Мы сидим спина к спине, прижавшись.

Пол неба - его, пол неба - мои. Россыпь звезд делает каждого богачом.

- Вот он и наступил...

- Кто наступил? На кого наступил? Случайно?

- Мой день рожденья наступил. Полночь уже.

- А торт будет?

- И даже со свечками.


***


5. сказочный конец


Жёлтое, истекающее сиропом солнце расплющило день в пышущий жаром блин. Лишь вечер дал прояснение происходящему.

Мы вышли в сквер, прогуляться по тенистым дорожкам.

Вижу, Мишутка бродит, чуть косолапя, и время от времени наклоняется, подбирая что-то.

- Покажи.

Он доверчиво разжимает лапку и я вижу всего лишь несколько гнутых и ржавых гвоздиков.

- Зачем они тебе?

- Вот наберу побольше, и построю себе дом. Помнишь, как мы читали в сказке о Чипполино, про домик Тыквы.

- Но тебе ведь есть где жить… Зачем же?

- Я хочу маленький домик, зато свой. У меня ведь нет ничего своего.

- Но в сказке всё было печально. Домик Тыквы разрушили.

- Я помню. Но… Хоть и недолго, а домик у него был.

Задумываюсь на мгновение, а потом решаюсь.

- А ну-ка, погляди, что сейчас будет.

Складываю его ладошки вместе и дую на них. Когда медвежонок открывает их, то его недоумённые глазки раскрываются очень широко.

Вместо гвоздиков появились разноцветные мохнатые гусеницы.

Вижу, что он почти готов расплакаться.

- Подожди…

Целую его в прохладный пластмассовый нос и складываю ладошки вновь. Мысленно прошу прощения за всё. Что было и чего не было, но могло бы случиться. Выдыхаю.

Мишутка раскрыл лапки, и фейерверк из бабочек вспорхнул вверх.

- Прости, но гвоздиков больше нет. Зато есть они.

Медвежонок зачарованно наблюдает, запрокинув голову, а я думаю, как мне продолжить разговор.

- Знаешь… Мне надо уйти.

- Надолго?

- Насовсем.

Его серьезный взгляд сбивает, потому старательно увожу глаза в сторону.

- А как же я?

- А ты останешься.

- Но почему тебе надо уйти?

- Потому что у любой сказки должен быть конец. Не важно, какой, но он должен быть.

- Почему бы ему не быть счастливым?

- Потому что счастливый конец - это не конец. Это начало новой сказки.

Одна из бабочек садится мне на плечо, и я замираю.

- Не уходи. Я не смогу без тебя.

- Ты не настоящий.

- Вот именно. Без тебя не станет и меня.


Бабочка вспархивает и улетает. А я всё равно не могу шевельнуться и найти, что сказать в ответ.


// 2012


Мой личный демон

1.  Можно мне влюбиться?


2.  Влюбляться не желательно


3.  Влюбляться полезно


4.  Влюбляться бессмысленно


5.  Как излечиться от любви?


6.  Дуэль из дружеских побуждений


7.  Обет молчания


8.  Ад для демонов


________________________________



1. Можно мне влюбиться?



- Я вздрогну,

рассыплю по полу

драже из мурашек,

что пробежали по коже …

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее