Крылатый сфинкс, печальный цербер

– Однако, как мне кажется, вы переборщили с мистикой. Не забывайте, вы работаете в жанре детектива и триллера! Мистика была в моде лет десять назад. Конечно, и сейчас почитывают, но тиражи очень сильно упали. Ваша жанровая всеядность может отпугнуть среднестатистического поклонника Наталии Хрипуновой.

Писательница победоносно ухмыльнулась. Ее всегда изумляло то, что ее умудрялись впихивать в рамки того или иного жанра только на основании названия книжной серии, в которых по прихоти того или иного безответственного редактора выходили ее книги в «Орфе». Как будто серия определяет содержание, а не содержание серию! Но «орфушники» придерживались своего отсталого «орфушечного» мнения, и дискутировать по этому поводу в сто пятый раз подряд ей не хотелось.

– Повторяю, в этот раз все будет иначе! Но раскрывать раньше времени секреты не буду. Что же касается легкого налета мистики, то читатель, смею заметить, это любит. Вы газеты открывали, в Интернете форумы видели? Сплошные гадалки, ворожеи, предсказательницы! Так что мистика нужна, да еще как!

– Но мертвый мальчик, живущий в шкафу… И уводящий за собой мальчика настоящего… И весь этот псевдоготический ужас… Не знаю, не знаю, Наталия Александровна, поймет ли это ваш читатель!

– Я же сказала – дождитесь финала! – вставила с хитрой улыбкой Хрипунова.

Безответственный редактор покачала головой, потом поднялась из-за стола, подошла к приоткрытой двери и захлопнула ее – видимо, чтобы их не подслушала блондинистая куклообразная секретулька.

– И вот еще что, Наталия Александровна, – произнесла она, понизив тон. – Откуда вы узнали?

– Что узнала? – ответила писательница, а Инга Дмитриевна, звеня многочисленными серебряными украшениями, заявила:

– Ну, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! Не прикидывайтесь, что не понимаете! Это же у вас в романе и является завязкой всей интриги!

Писательница, которая действительно не понимала, о чем редакторша ведет речь, решила, однако, не демонстрировать свое полное незнание, а, как водится, пошла ва-банк.

– Ну, понимаете, слухами земля полнится, – протянула она, понимая, что эту расхожую фразу можно использовать для объяснения практически всего.

Вот только чего именно в этом конкретном случае?

Редакторша, обойдя стул, на котором восседала писательница, продолжила:

– Но ведь это случилось всего пару недель назад! И об этом никто не знал! И в издательстве у нас только-только слухи стали просачиваться, а вы раз – и сдали мне рукопись, в которой об этом открытым текстом написано. Вы понимаете, какие это может иметь последствия?

Хрипунова не понимала, однако, напустив на себя таинственный вид (что при выбивании повышения гонорара, увы, в последнее время помогать перестало), заявила:

– Ну, у меня имеются собственные конфиденциальные источники.

Опять же фраза, к которой придраться невозможно! Наталия бы сама многое отдала, чтобы узнать, в чем весь сыр-бор, однако уже поняла, что редакторша убеждена: она, писательница, знает нечто, что знать элементарно не может! И отчего-то упомянула об этом в рукописи своего нового романа.

– Какие? – Длинный нос Инги Дмитриевны затрясся в такт ее серебряным украшениям. Наталия не без зависти уставилась на побрякушки. Это что, изумруды? Неплохо, однако, живут безответственные редакторы издательского дома «Орф», которым, по их собственным словам, не повышали зарплату в течение двух лет! Очень даже неплохо!

Хрипунова усмехнулась. Ну да, а может, Инге еще ключи от квартиры дать, в которой деньги лежат? В квартире самой Наталии Александровны деньги, увы, не лежали, и виноваты в этом, по ее твердому убеждению, были исключительно «орфушники».

– Этого, как вы прекрасно понимаете, я сказать не могу. Иначе тогда конфиденциальные источники перестанут быть конфиденциальными, вы не находите?

Здорово она ей задвинула! Писательница почувствовала, что, несмотря на несбывшееся повышение гонорара, день все же удался.

Редакторша вздохнула и снова опустилась в глубокое кожаное кресло. Ее рука, побрякивая серебром, легла на стопку листов.

– Пока что с рукописью ознакомилась только я. Ну, и еще пара человек из моего отдела…

Наталия про себя усмехнулась. Куда там! Она знала: если в руки «орфушникам» и «орфушницам» попадало что-то стоящее и занимательное, они передавали рукопись от одного сотрудника к другому, из отдела в отдел. При этом не забывая костерить на чем свет стоит дурной стиль автора и сюжетные нелепости.

– Пара? – Писательница вздернула тонкую бровь. Инга Дмитриевна смешалась.

– Ну, какая разница, Наталия Александровна! Однако вы сами понимаете – эти моменты так пойти в печать не могут. Их надо исправить! Так что даже хорошо, что вы предоставили пока что только первую часть. Вторую сдайте уже с внесенными изменениями!