Крылья химеры

откликнулся Бастиан, наконец посмотревший на нас. Глаза его были похожи на холодные драгоценные камни. — Я сдержал обещание. Скоро вернешься домой к своей скучной человеческой жизни.

— Можно я выклюю ему глаза? — злобно спросила меня Регина.

— Позже. Так что там с моим отцом? Не вынес твоих прикосновений и рассыпался от омерзения?

Сказав это, я задумалась: а вдруг мой отец жив и живет в Обители? А если это кто-то из тех, кого я знаю?

— Не смей так разговаривать с Великой Матерью, сука! — Наама, шипя, выдвинулась вперед. Она только и ждала случая накинуться на меня. Я сложила на груди руки. Как же мне надоела эта демоница!

— А где же твои рога, Наама? Проиграла в карты? — как можно более спокойным тоном спросила я, зная, что ее это дико бесит. — Ах, нет! Ведь их же тебе сломала я, светлая! Голова до сих пор болит?

Астарта захохотала, хлопнув в ладоши.

— Великая Мать, позвольте мне проткнуть кинжалом эту тварь, когда придет время! — взвыла Наама.

— Посмотрим… А пока отойди, дорогуша, я еще не поговорила со своей дочерью. Так на чем я остановилась? Ах да… Чтобы дитя уж наверняка появилось на свет, ведь демоны стерильны, даже верховные, требовалось найти сильную ведьму, что было довольно непросто, но и с этим я справилась. Ее бабка, — длинный черный ноготь указал на Регину, — помогла мне с заклинанием. Остальное было делом техники. Найти светлого болвана, который бы поверил в перевоспитание демоницы. Это было даже забавно, я иногда вспоминаю то время. Я познакомилась с ним… кстати, как же его звали? — Демоница постучала ногтем по точеному подбородку (и почему мне такой в наследство не достался?) — Как его звали?

— А мне-то откуда знать?

Я пожала плечами, но Астарта лишь досадливо отмахнулась. Она обращалась не ко мне, а к ярко-зеленому демону, что стоял позади ее кресла. Тот что-то шепнул ей на ухо.

— Климент! Да, твоего папашу звали Климентом, жуткая безвкусица! Так вот, мы познакомились, когда этот светленький мальчик, а ему было столько же лет, как тебе сейчас, спас меня от ужасного демона, — Астарта расхохоталась, вспоминая. — Мы с Хабарилом тогда здорово повеселились, разыграв ту сценку. Он гнался за мной, изрыгая пламя сразу из трех своих голов, он был великолепен! И я, в белом платье, с волосами, заплетенными в скромную косу, воплощенная чистота, пытающаяся избежать ужасной участи. Климент сразу поверил в мой спектакль, я наплела ему разной чепухи о том, что хочу стать светлой и чистой, словно крылья верховного. И он поверил. Соблазнить его оказалось сложнее, но еще никому не удавалось устоять против меня, — тут она бросила мимолетный взгляд в сторону Бастиана, равнодушно стоявшего рядом. — Мне пришлось девять месяцев провести с этим болваном и слушать его нытье о нашей счастливой жизни. Он собирался пойти к Варлааму и властям Седьмого Неба с повинной и вымолить для нас прощение. Прощение, для меня, представляешь?

Она засмеялась красивым чистым смехом, так не вязавшимся с ее темной сущностью.

— Почему ты не сбежала обратно? В свое логово?

Я все никак не могла переварить услышанное. Отлично, просто отлично. Ну у меня и семейка. Мать соблазнила отца, чтобы забеременеть и потом убить своего ребенка, чтобы на земле воцарился хаос. Миленько. Что ж, зато я наконец-то получила ответы на свои бесчисленные вопросы: вот почему мои крылья имеют столь необычный окрас, яд демона растворяется в моей крови, а темные могут меня касаться. В какой-то степени Бастиан был прав: я и правда химера. Соединение двух начал — ангельского и демонического.

— Жар, глупышка, — Астарта изящным жестом повела рукой вокруг, — я не была уверена, что здесь смогу выносить тебя. Ты же наполовину светлая. Рисковать я не имела права. Когда пришло время рожать, я вызвала Уфира. Я и не думала, что роды будут такими мучительными. Но теперь, глядя на твой зад, я понимаю, почему мне было так больно. — При этих словах Астарта и окружающие ее демоны снова расхохотались, а я посмотрела на Бастиана. Он стоял с безучастным видом, глядя куда-то позади меня. Предатель. Хоть и чертовски привлекательный. Даже сейчас, зная про него всю правду, мне хотелось броситься к нему на шею и зацеловать. Или придушить. Я еще не решила.

— И отчего же твой гениальный план провалился? — равнодушно спросила я.

— Он не провалился, а отложился на двадцать пять лет. Ты такая же глупая, как твой папаша. Как я сказала, мне было чертовски больно, и в агонии боли я крикнула Уфиру: «Достань это из меня!». Климент что-то заподозрил и, вырубив Уфира, забрал тебя и скрылся. Я призвала демонов и велела им гнаться за наглым вором. Его голову мне принесли лишь на третьи сутки, но ребенок пропал. Я даже не знала пол младенца!

— Премию «Мать года» получает… — пробормотала я.