Крылья колдуна

Камилла недоверчиво покрутила колесиком, посмотрела зажигалку на свет, сунула ее назад в руки Клэр и, окатив девушку осуждающим взглядом, пошла на место.

Клэр проследила, как учитель исчезает за туями, окаймляющими дорогу, и лишь потом вернулась за парту.

Написать о любви? О магии? Она хмыкнула и вынула из сумки ручку и тетрадь. Учитель не сможет забыть ее сочинение до конца своих дней.

Девочки, увлеченные заданием, даже не выходили из кабинета на перемене. Зануда Камилла, конечно, справилась первой. Она демонстративно положила тетрадку на край стола, а потом, решив, что никто не видит, склонилась к забытому пиджаку учителя и воровато его понюхала. Клэр едва не задохнулась от окатившей ее волны злобной ревности.

Она дождалась, когда класс опустеет, и лишь тогда подошла к учительскому столу. Вытащив из-под стопки одинаковых зеленых тетрадок нижнюю, подошла к окну, вынула зажигалку и крутанула колесико. Тетрадь Камиллы занялась сразу, но Клэр повернула ее так, чтобы огонь точно охватил все страницы, и, лишь когда пальцы обожгло, выпустила из рук. Тетрадь полетела вниз, на еще влажную после дождя брусчатку, оставляя за собой шлейф пепла и искр. Проследив за ней взглядом и лизнув кончики пальцев, Клэр вернулась к учительскому столу. Она положила свою тетрадь на самый верх стопки, а потом сняла забытый пиджак со стула. Просунув руки в слишком длинные для нее рукава, завернулась в пиджак, как в халат, и, уткнувшись в воротник, втянула запах.

* * *

Ульрих встретил Матильду такими крепкими объятиями, что та едва не задохнулась. Он устроил ей настоящую экскурсию, с гордостью хозяина показал и на удивление большую ванну, и зеленые обои с огурцами, и предмет его особенного восторга – жестянку с блеснами в кладовке. Проведя гостью в просторную кухню и усадив на табуретку, тролль приготовил кофе. Белая чашка из тонкого фарфора в его руках казалась совсем крохотной. Он бережно поставил ее на стол, сел напротив Тиль и умильно вздохнул.

– Ты смотришь на меня, как бабушка, – улыбнулась она, отпивая кофе, который ощутимо горчил. К тому же не хватало молока. – Давай сходим за продуктами.

– У! – согласился тролль.

– Я по тебе соскучилась, – призналась Матильда, и Ульрих расплылся в улыбке.

С троллем ей было так просто найти общий язык. Но, возможно, лишь потому, что он обычно со всем соглашался и не лез с расспросами? Допив кофе, Тиль направилась к умывальнику, но Ульрих забрал чашку, сполоснул ее и аккуратно повесил на крючок.

Когда они вышли на улицу, Тиль покосилась в сторону развалин, но сразу отвела взгляд. Тень от съеденных временем стен накрывала домишко, ветер, сырой и холодный, будто вырвавшийся из подземелья, хлестнул ее по лицу. Идти в развалины отчаянно не хотелось, и, взяв тролля под руку, Тиль повернула в город.

Закупив продукты, она вручила пакеты Ульриху и отправила его в дом, а сама решила спуститься к набережной.

Тиль села на скамейку, вынула из кармана куртки батончик из овсяных хлопьев и съела его, глядя на серые волны и тучи, растянувшиеся до горизонта. Вытащив из кармана куртки розовые очки, подаренные Лансом, нацепила их на нос, и мир вокруг сразу стал теплее. Выбросив обертку в урну, прошлась вдоль перил с полуразрушенными балясинами и вскоре нашла то, что искала. Запирающий знак – три петли, перетекающие друг в друга – был нарисован белой краской. Она присела, поскребла его ногтем, и под отшелушившимся куском показалась оранжевая линия, повторяющая те же петли. Нахмурившись, Тиль выпрямилась и, спрятав озябшие руки в карманы, посмотрела по сторонам.

Ветер гнал по пустынной улице лист бумаги, и Матильда прижала его носком ботинка. Склонившись, прочитала выцветшее объявление о продаже квартиры. В ближайшем доме, сложенном из шершавых серых плит, не хватало нескольких окон, а в тех, что уцелели, не было занавесок.

Сюда не дотягивалась тень старых развалин замка, но Тиль все равно чувствовала их затхлое дыхание.

Поежившись, она решительно направилась к холму. Проходя мимо дома, где нашел приют Ульрих, замедлила шаг, но потом все же не стала поворачивать. Серая дорога, будто покрытая пеплом, поднималась вверх, и каждый шаг давался Тиль тяжелее. У ворот, от которых остались лишь два квадратных основания по обочинам дороги, она остановилась. Когда-то здесь была арка, такая высокая и широкая, что через нее одновременно могли проехать десять всадников с флагами, развевающимися на ветру. А женщины и дети бросали цветы под копыта коней…

Запрокинув голову, Тиль посмотрела в небо. Над развалинами не было птиц. Здесь не было ничего: ни засохшей травы, ни прошлогодних листьев.

– Райское местечко! – бодро сказал из-за ее плеча Ланс, и она вскрикнула от неожиданности.

– Ты напугал меня! – возмутилась Матильда.

– А ты меня бросила, – с укором произнес он и, забравшись на обломок колонны, приосанился, выпростал руку и уставился вдаль. – Как думаешь, потомки поставят мне статую?

– За какие-такие заслуги? – пробурчала Тиль, успокоившись. Присутствие колдуна разогнало тени воспоминаний, как солнце тьму.