Крылья войны

– Только я думала, что ты расскажешь про самолеты, про бои, про небо, про то, как будет потом, после войны. И про Луну.

– Понимаешь, такой разговор, если его вести сразу со всем классом, теряет свой вкус и смысл. Он становится как статья в научно-популярном или специализированном техническом журнале. Интересно? Да интересно, но только для специалистов. Ладно, как бывший пионер, даю торжественное «пионерское» обещание, что потом еще как-нибудь встретимся (может быть, летом) с твоими друзьями, сядем вечером, и я буду рассказывать обо всем, что знаю. Договорились?

– Договорились!

– Тогда скорее домой побежали, а то у меня в сапогах ноги начали замерзать.

Последний ужин. Утром мне следовало отбывать по месту предписания – в запасную учебную эскадрилью.

Небогатый стол, неяркий свет лампочки. У моей «родни» настроение ушло за отметку ноль в минусовую сторону. Я изо всех сил их подбадриваю, шучу, анекдоты пытаюсь рассказывать. Что-то только получается плохо. Все равно «родственники» улыбаются как будто через силу.

– Какой же ты взрослый стал… – Дарья Никитична смотрит на меня ласково и с оттенком гордости.

Господи! Дай ей дождаться всех с Войны. Дай ей здоровья, долгих лет и много внучат… Пусть у нее будет крепкий дом и спокойная жизнь…

Иван Прохорович кивнул, соглашаясь с супругой.

– Рассуждаешь и говоришь как-то по-другому… основательно так. Взгляд у тебя вроде бы поменялся. И инструменты, смотрю, по-иному в руках держишь. Многому, вижу, научился. Большим начальником стал?

Ага. В той жизни. Восемьдесят моих работяг и мастеров и еще человек двадцать из вспомогательных служб. При этом всегда считал, что самый лучший и доходчивый способ руководства был – «делай как я». Опять же имелись для обучения книжки хорошие в любом количестве, фильмы и интернет в полном распоряжении. При этом родителями (моими родителями, из моей реальности) заложено, что нет грязной, «женской» или нестатусной работы, а есть руки, не от плеч растущие. И что к любому делу надо старание, голову и душу прикладывать.

– Начальник маленький. Начальничек, если можно так сказать. Я – пилот, а у меня в подчинении команда, которая обслуживает мою машину. Техник, моторист и оружейник. Я им помогаю иногда, если есть возможность. (Хм… А откуда это все взял? Читал, наверное, где-то.) Ребята со мной своими знаниями и навыками делятся.

– Вот… точно… говорить стал по-другому. Как-то у тебя гладко получается. Как будто лектор с партийных курсов. И вроде как знаешь больше, но не рассказываешь.

– Это все только видимость. Мне еще многому учиться надо.

Ниночка тоже внимательно рассматривает мою бравую личность, оценивающе склонив головку к плечику.

– А еще раньше ты никогда со мной не говорил и ничего интересного не рассказывал. Все вы только вместе с Сашкой бегали.

– Так ведь ты же тогда маленькой была. И вредной! – Этого я, конечно же, не знал. Но предположить-то можно?

Ха – попал!

– А вы меня никогда с собой не брали.

– А ты ябедничала!

– И кататься не возили!

– А ты на велосипеде ездить не умела.

– А ты меня мог бы и на раме с собой брать, как тогда, когда шапку привязал, чтобы сидеть мягко было.

Надо успеть признавать поражение, а то молодежь меня заболтает. Поднимаю руки в жесте – «сдаюсь». О… вот – получилось. Теперь положено протянуть мизинчик, согнутый колечком – «мирись-мирись-мирись и больше не дерись…» Иван Прохорович и Дарья Никитична подарили нам добрые улыбки.

– Даю обещание: буду непременно что-нибудь интересное рассказывать. Ты только спрашивай. В письмах. Обязательно пиши. А я буду отвечать.

Вот в общем-то и все…

А еще дал обещание приехать на Новый год, благо тут не очень далеко. Конечно, если отпустят.

Когда мы уже все легли, я слышал через перегородку, как шмыгает носиком Ниночка. И еще тише – через дверь, – как всхлипывает Дарья Никитична.

Учебная эскадрилья

Рано утром мы стояли на перекрестке Свердлова и Володарского (неподалеку от вокзала). Иван Прохорович договорился на фабрике, и меня в Щелчок забросит машина, которая направляется в Москву. Правда, водила сделает небольшой незапланированный крюк, но ведь «ПЛАТОНА» и «ГЛОНАССа» пока нет, так что совершить маленькую (километров в пятнадцать) петлю не возбраняется. «Сидор» немножко похудел, но все настойчивые попытки сунуть что-нибудь «в дорогу» решительно отверг. Я скоро буду на полном довольствии, а вот как «сладко» живется в тылу, уже увидел. Вещей мне никаких с собой брать тоже не надо. Все, что требуется – выдадут. А не выдадут, так обойдусь.

Прощаемся.

Странно, я этих людей даже толком узнать не успел. Родные они мне только чисто формально. А надо же… Что-то на душе муторно и уезжать не хочется. С Ниночкой мы даже друзьями стали. Буду стараться выполнять обещание писать и играть для нее роль энциклопедии. Здесь осталась работать только школьная библиотека, а книг в продаже я не видел. (Как тогда народ обходился?)

С «батей» серьезно и крепко пожали руки. Потом, не разжимая пожатия, обнялись.