Крыло Королевы

Мои братья всегда знают, что делать. Если бы только я смогла связаться с Зендером… Я провела всю свою жизнь в его тени. Я знаю его, как никто другой, знаю, как он думает. Я знаю их всех. Мы все воспитывались вместе, мама и папа научили нас всему, что знали сами… И тут я осознаю. Мне стоит только представить себя одной из них, как ответы тут же приходят сами собой.

— Мне нужно попасть в штаб управления, — говорю Джондару. — И собрать всю информацию, что у нас есть, всё, что может пригодиться. Сейчас же. Был ли повреждён аппарат связи? Кон его закончил?

Но по лицам вокруг я понимаю, что хороших новостей нет.

***

Изобретение Кона уничтожено, иначе не скажешь. Детали и обломки разбросаны по всей палатке, в которой он работал. Я стою на разваленном входе, глядя на всё это, и внутри меня образуется чёрная яма. Всё потеряно. Разлетелось на кусочки. Даже не сломано, а взорвано плазмой.

Джондар тихо матерится.

— Может, что-нибудь уцелело?

Я чувствую себя ещё более беспомощной, чем когда лежала под завалами.

— Не знаю. Это было его творение. Я понятия не имею, что нужно, чтобы оно заработало.

— Что нам делать?

— Они раскрыли наше местоположение. Надо срочно уходить.

— Отправь наших посыльных в другие лагеря. Пусть предупредят.

— Нам нужна работающая система коммуникаций, ваше высочество.

— Да, нужна, — я прикусываю нижнюю губу. Вредная привычка. Элара и Нерисса ругали меня каждый раз. Это жест слабости. А сейчас нельзя показывать слабость. — Пусть соберут. Всё, что осталось. Заберём с собой.

— Но куда? В горы?

— Можешь принести мне верёвку?

Он выглядит сбитым с толку.

— Верёвку?

Нет времени объяснять. Сейчас меня больше всего беспокоит то, что я не слышу голоса. Рондет молчит. Совсем. И мне нужно понять, всё ли с ними в порядке. Я не могу потерять и их тоже. Почему я не подумала о них раньше?

Я прохожу через лагерь. Теперь, когда гравианцы улетели, уцелевшие антейцы вернулись, пытаясь спасти всё, что можно. Они смотрят на меня, когда я иду мимо, но ничего не говорят. Плохой знак. Очень плохой.

Кто-то присоединяется ко мне, шагая рядом.

— Ваше высочество?

Том, конечно же, меня не бросил. Я задаюсь вопросом, где же Петра. Она не может быть далеко. Надеюсь. О предки, а что если она?..

Я не даю этой мысли сформироваться.

— Где Петра?

Он замечает мой страх.

— Охраняет периметр.

Я облегчённо выдыхаю, уголок губ Тома дёргается в улыбке. Он знает, о чём я подумала, чего испугалась. Возможно, после нападения гравианцев он сам подумал то же самое о нас с Петрой.

Но его следующий вопрос удивляет меня. Всего два слова, но сколько в них тайного смысла.

— А Джондар?

Джондар? Я внимательно смотрю на него. Вот как? Ну, а почему нет? Хотя я и подумать не могла, что он во вкусе Тома. С другой стороны, откуда мне знать? Я даже не знаю, кто в моём вкусе.

— Он в порядке. Я дала ему поручение, скоро вернётся. Мне нужно попасть в покои Рондета. Они под землёй, но проход завален камнями. Поможешь?

Осколки стекла и кристаллов всё ещё сверкают в траве. В земле огромная зияющая дыра, ведущая вниз.

Джондар прибегает с верёвкой, накрученной кольцами на его руке.

— Ваше высочество.

Ваше то, высочество это. Официоз начинает действовать на нервы. У нас нет на это времени. Ну почему в самом разгаре войны, в эпицентре урагана и хаоса, они всё ещё цепляются за эти дурацкие титулы?

— Да хватит уже. «Бел» намного короче и удобнее. Пользуйтесь этим.

Я обхожу дыру вокруг. Они всё ещё там? Живы ли? Есть только один способ выяснить, хоть меня и не радует перспектива прыгнуть в эту тёмную яму. Но что ещё остаётся? Тоннель обвалился прямо на меня. Расчищать завалы — это долго.

Так что вниз.

Я оглядываюсь на Тома и Джордана, зная, что они не отпустят меня в одиночку. Спорить бессмысленно, так что я даже не пытаюсь. Пропустим этот этап.

— Бел? — спрашивает Джондар в ожидании указаний. И, как я подозреваю, страшась их. Может, он боится высоты. Или темноты.

— Привяжите верёвку. Мы спускаемся.

И мы это делаем молча. Я первая, скользя по верёвке вниз, в темноту, пока мои ноги не касаются земли. Моё тело протестующе ноет, но я не обращаю внимания на боль. У меня нет серьёзных ран, а царапины и синяки того не стоят. Внизу темно и тихо. Кристаллы лежат неподвижно. Ко мне присоединяется Том, а за ним неохотно — Джондар. Это священное место. Настолько священное, что он ни разу здесь ещё не был. А теперь мы его осквернили.

Если же он боится темноты, то ему очень не повезло.

Свет над головой, бледный и далёкий, оставляет нас в темноте.

— Нам нельзя быть здесь, — бормочет Джондар.

— Ой, хватит. Ты же брат Матильды. У тебя столько же прав быть здесь, сколько и у меня. Если не больше. Ты же антеец.

— Да, это как раз то, что я хотел услышать, — встревает Том.

О предки, благословите Тома и его чувство юмора.

Я улыбаюсь и продолжаю путь. Когда я подхожу к ближайшей стене, мои пальцы касаются шершавого камня, а затем нащупывают гладкую панель.