Крыло Королевы

Прежде чем я успеваю ответить, он пересекает комнату и заключает меня в объятия, тёплые и успокаивающие. Я сначала напрягаюсь, но потом позволяю себе обмякнуть в его руках. Меня это поразило, и в то же время я чувствую сильное облегчение. Я мечтала об этом. Только об этом. И ни о чём больше. Я вдыхаю его аромат, наслаждаюсь его теплом, чувствую, как он окружил меня собой. Блаженство. Это даже больше того, о чём я мечтала.

Но этого всё ещё мало.

Я подавляю отчаянный всхлип, рвущийся наружу, и зарываюсь пальцами в ткань его униформы.

Так же быстро, как он подошёл ко мне, он отшагивает назад. Неловко, неудобно. Словно он опять прочитал мои мысли и не может вынести моих прикосновений ни секундой больше. На его лице отображается замешательство, даже мелькает тоска на мгновение, я уверена. А затем маска официальности возвращается на место. Меня накрывает жалость к себе. Я опять всё испортила. Я знала, что так будет. Не стоило мне его звать. Не стоило допускать эти мысли в голове. Нельзя было мечтать об этом. Какая же я дура.

— Мне нужно идти. Элара скоро вернётся… Я отправлю к ней Петру… А тебе стоит… — он окидывает взглядом комнату, тяжело сглатывая, его кадык дёргается на его точёном горле. Я бы не поверила, если своими глазами не видела бы его сейчас. Он выглядит чрезвычайно взволнованным мыслью, что я сейчас буду принимать ванну. Что я буду обнажённой. — Оставлю тебя.

Я никогда не видела, чтобы Шай спасался бегством от чего-либо или кого-либо. И уж точно никогда не видела, чтобы он бежал от меня.

Я смотрю на дверь, закрывающуюся за ним, пытаясь осмыслить, что только что произошло.

Вот так вот. Я снова осталась одна.

***

За неделю до моего представления жизнь при дворе приходит в пугающее оживление. Утренние тренировки продолжаются, но всё короче и формальнее по мере того, как всё больше антейцев приходят посмотреть. Как будто мы экзотические зверушки. Куда бы я ни пошла, люди останавливаются и пялятся, следят за каждым движением, оценивают меня. Всё время. Я как будто под прицелом камер, постоянно. Не то чтобы я уходила далеко. Дамокловым мечом надо мной нависает вся антейская знать и грядущее представление. Я к этому не готова, ни к чему из этого, но оно всё же надвигается, неумолимо, неизбежно, с каждым днём всё ближе. Не знаю, как это остановить, и к тому времени, когда у меня появляется минутка на обдумывание, уже становится слишком поздно — я уже одета, причёсана, накрашена и почти готова быть представленной антейскому двору, как главный приз перед соревнованиями. Я бы надела опалы, которыми так восхищалась Нерисса, но Элара напоминает, что я не могу проявить благосклонность к кому-то конкретному и что если я хочу надеть чей-то подарок, то я должна буду взять с собой их все. Я бы гремела, как погремушка, при ходьбе. Я даже не помню, кто какой подарок отправил. Мысль о Нериссе приходит неожиданно, и вместе с ней волна скорби, которую мне нужно постараться скрыть. Я не могу показать слабость. Я не знаю почему, но не могу. Если сломаюсь сейчас, то никогда не справлюсь со всем этим.

— А кинжалы тоже? — мне нравятся кинжалы. Красивые клинки, качественная сталь, идеальная балансировка. Их подарил Зендер.

Элара посылает мне испепеляющий взгляд.

— Нет, ваше высочество. Никаких кинжалов.

Я кривлюсь, но она не замечает. Или замечает, но ей хватает такта никак не реагировать.

В конце концов Элара выбирает тяжёлое золотое ожерелье из антейской сокровищницы, и оно ощущается на мне как баснословно дорогой ошейник. Сапфиры сверкают на моём горле и напоминают глаза Шая. От этого образа в голове легче не становится.

По пути между рядами колонн из моих покоев в центральную часть дворца, я вдыхаю пьянящий аромат жасмина и страстоцвета. Мелодия тоже разносится по воздуху, но когда я прохожу под арочным входом в башню, её уже больше не слышно. Снаружи ярко светило солнце, а в коридоре внутри оказывается непривычно холодно и тихо.

Мы поднимаемся по спиральной белокаменной лестнице. По пути встречаем только стражников. Королевская стража Антееса ещё внушительнее, чем я себе представляла. Мои сопровождающие окружают меня. Шай идёт впереди, в парадной форме — впервые с того дня, как мы покинули Вейриан. Она ему идёт, подходит его внешности и суровости. В ней он с головы до ног похож на воина, каким я его знаю. Его бы следовало прославлять как героя, а не ссылать сюда для моей охраны.

И тем не менее я знаю: спроси его кто-нибудь об этом, и он ответит, что не хотел бы оказаться ни в каком другом месте.

От этого я чувствую себя странно виноватой. И странно благодарной. Но я не до конца уверена, что его ответ был бы таким. Я понятия не имею, чего теперь хочет Шай. После того эпизода в моей комнате, я не знаю, хочет ли он быть здесь со мной или нет.