Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Но это еще не все для ответа на поставленный вопрос. Ведь, используя недовольство крестьян, примеры безобразнейшего к ним отношения, можно было разъяснить им ошибки 18 года, показать, что они не найдут повторения. Вот тут-то мы и подходим ко второму факту субъективного порядка. Подпольные партийные организации Крыма не были совершенно связаны с татарским крестьянством, не вели среди него особой работы при учете всех особенностей этой группы населения. Татарская группа коммунистов, организованная в ноябре 18 г., не имела больших связей с деревней, количественно была слабой. У этой группы, только что ушедшей от националистов, не изжиты еще некоторые националистические иллюзии; будучи, может быть, и весьма искренними революционерами, они нуждались в руководстве со стороны белее опытных партийных организаций.

В Крыму за все годы Гражданской войны довольно ярко выявлялось отсутствие партийных организаций, или их слабость. На крымских примерах многие маловеры могут убедиться в огромнейшей организационно-пропагандистской роли партии. Здесь было много примеров того, как объективные революционные стремления масс из-за отсутствия руководства не получали необходимого направления и развития. Татарское движение начала 19 года лишнее подтверждение этого. При наличии недовольства, которое при правильном руководстве можно было превратить в революционный порыв, направить в сторону борьбы за советы, татарское крестьянство шло, однако, за националистами.

Сменили деятели из парламента и директории истрепанные одежды времен немецкой оккупации на новые. Не изменяя ничего в принципах своей узконационалистической программы, они, однако, своевременно усвоили то, что крестьянство нельзя привлечь лозунгами свободного ханства, в беспочвенности их большинство уже убедилось.

Нормальную экономическую жизнь края обеспечит связь с областями бывшей России. Там на севере рынки сбыта крымских изделий и продуктов сельского хозяйства, там же, в этом ставшем недосягаемым крае, важнейшие промышленные центры. Нужно объединиться с ними. Объединение может привести к старым порядкам, чтобы этого не допустить, – боритесь за федеративное устройство, против генералов, которые уже показывают свою реакционность. Обеспечить себя от реакции можно демократическим строем с участием татар у власти. Советская власть не может быть воспринята целиком, она против собственности.

Так рассуждали националисты-татары, и это у мелкобуржуазного крестьянства, при высокой товарности хозяйства, пользовалось популярностью. Крестьяне-татары степных районов, где товарность хозяйства ниже, относились к националистической агитации директории более равнодушно. Так, например, после обысков и ареста в директории в феврале степные деревни не приняли участия в кампании протестов, тогда как предгорные и приморские деревни посылали, наряду с резолюциями для выражения возмущения арестом, делегации[214].

Правительство и командование добровольческой армии не могли, понятно, обходить молчаньем настроения татарской деревни и деятельность директории и парламента.

Первые полтора месяца господства кадетов характеризуются некоторой терпимостью к директории. Свободно выходят татарские газеты «Крым» и «Миллет». Правительство интересуется татарскими настроениями и с этой целью приглашает специального работника для перевода статей и заметок из газет на татарском языке. Оно оставляет директорию в ранее ею занимаемом помещении, предоставляет отсрочки от мобилизации служащим директории наряду с земскими служащими. Совершенно не вмешивается в вопросы школьного и религиозного характера.

Внешне казалось, что наступила эпоха мирного национального сожительства, но это только внешне. Заигрывая с директорией, правительство и командование готовило ей удар и в самые уязвимые места.

Уже с конца декабря начинается наступление. В Ялте 25 декабря в день Рождества закрываются все татарские торговые предприятия по случаю христианского праздника. Директория насторожилась. Ждать пришлось недолго. Вскоре, в январе, собрался съезд по народному образованию, который обсуждал вопрос о включении всех татарских школ в общую сеть учебных заведений, изъяв их из-под руководства директории. Это было уже чувствительным ударом. Взять школы – значило лишить директорию центров ее идеологического влияния на деревню, вырвать от нее учительство. Директория, которую не приглашали даже на съезд, подняла шум, обвиняя правительство в стремлении к национальному гнету.

За первым ударом последовал и второй: правительство предложило (18 января) директории освободить занятое ею помещение, а когда получился отказ, то была применена для выселения вооруженная сила.

Чтобы привлечь на свою сторону реакционное духовенство, правительство выдвинуло проект о передаче вакуфных земель правительственной комиссии. Мера эта способна была выбить материальную базу у директории.