Крым, я люблю тебя. 42 рассказа о Крыме [Сборник]

Седые головы членов экспертной комиссии оторвались от бумаг в ожидании. Их собрали, чтобы найти виновного, и если каждый в отдельности не желал тебе зла, то вместе они все равно поставят подписи. Впрочем, ты не прав. Они старались — хотели искренне тебе помочь. Их цель — докопаться до истины, но истина у каждого оказывалась своя, а подпись как бы приводила все к общему знаменателю. В остальном, в принципе, хорошие мужики. Каждый в прошлом терял друзей, именами погибших называли пещеры. Когда-нибудь, возможно, и ты будешь сидеть за этим почетным столом и точно так же не верить, что из двух зол нельзя выбрать меньшее…

Видение мелькнуло и погасло. Ах да, свеча… Кто-то потянулся погреть руки… А ты еще по инерции подыскивал слова, но все они казались жалким лепетом вины…

«Зло всегда зло. Оно не бывает ни большим, ни меньшим. Рыбкин был мой друг, семнадцать лет вместе… Ни у кого уже просто не оставалось сил…»

Кто-то чиркнул термитной спичкой. Снова зашевелился хилый огонек, но место экспертной комиссии уже заняла Милка…

«Эх, вы — тоже мне, мужики!.. Не могут что-нибудь придумать!..» Может, Милка имела в виду… Может, все они только делают вид… а сами ждут… Ждут…

И сразу каждая мелочь увиделась в другом свете. И то, что Хавер намекнул на долю Рыбкина, и то, как Милка быстро погасила свою истерику, и молчаливая готовность Торопуши отправиться к Рыбкину. Они же все ждут! Словно каким-то образом успели сговориться… Ничего, сейчас ты выведешь на чистую воду всех… Надо только…

Но сперва надо разделить долю Рыбкина. Чтобы ни у кого не оставалось никаких иллюзий.

Маленький целлофановый пакет… Ты хорошо помнил, что положил его сюда, в этот брезентовый транспортник, с самого краю положил, чтобы потом недолго пришлось доставать. Но сейчас транспортник был пуст, если не считать мокрых веревок да десяток крючьев. Ни малейшего намека на пакет, будто его и не было. А ты все еще верил и искал… Маленький целлофановый пакет с НЗ — собственными руками завязывал его узлом, упаковывал в транспортник…

Может, потерялся — нет, исключено, шнур был затянут намертво. Обломал о него все ногти. Фу, черт!.. наверное, в другом транспортнике. После каждого отвеса их сваливали как попало в кучу, потом хватали, не разбирая… Милка… Чернов… Андрон… Ты бросался от одного к другому, спихивал окоченевшие тела с транспортников, один за другим вспарывал ножом шнурки. Вслед неслись пинки и ругань, но тебе было наплевать… Тебе сейчас на все было наплевать, кроме…

Только Хавер наблюдал за тобой спокойно, точно наперед знал, что поиски закончатся ничем (но и об этом ты уже подумал после). Его голубые глаза, казалось, по-кошачьи светились в темноте, недобро так светились, словно вот-вот прыгнет сзади и вцепится своими, как у покойника, пальцами. Лишь когда убедился, что и у Хавера пакета нет, пришло спокойствие, словно случилось то, что и должно было случиться. Значит, кто-то из них. Потому и молчат, прикидываются. Нет, скорее всего, это сделал один. Тогда кто?.. Хавер?.. Всю дорогу тащился последним, и эти его намеки… Или, может быть, Чернов… В нем всегда было что-то… Просто не подвернулся случай… И сейчас прикидывается… Они все прикидываются, а в каждом сидит бес… Маленький такой бес… У него голубые глаза Хавера и толстые плотоядные губы Чернова… всклокоченная, как у попа-расстриги, бороденка Торопуши и вздернутый нос Андрона… Острыми и хищными, как у Милки, зубами он раздирает целлофановый пакет… крошки халвы сыплются на зубастую в оскале морду… Бес хохочет… хочет… хочет… Его куцые, словно опиленные рожки, мелко стучат о камни свода…

— Перестань!.. — даже заметелил в него обрывком веревки.

Бес по-кошачьи сверкнул зенками и юркнул в испуге в темноту.

— Ты что, охренел?! — кажется, ты попал в Чернова. — А то не посмотрю, что руководитель…

— В общем, так… — словно со стороны, услышал свой голос, который стал неузнаваемо чужим. — Дальше ждать не имеет смысла. В данной ситуации есть только один выход… Если кто-нибудь вспомнит тот случай в пещере Ручейной…

— Это там, когда кого-то расчленили?.. — Чернов будто нарочно подталкивал тебя дальше.

— Да!

Вот и все. Теперь главные слова сказаны. Пусть решают. Иногда и в самом деле лучше разделить ответственность на всех. Тогда каждому достанется ее по чуть-чуть, почти совсем ничего…

Но все сделали вид, что не поняли, и тогда тебя взяло зло — нет, не выйдет! Никому не удастся переждать, отсидеться, словно ни при чем. (Ведь кто-то же из них умыкнул долю Рыбкина…)

— Тогда будем решать голосованием: Андрон?!

— Да вы, братцы, что!.. Какое голосование?..

— Хавер?..

— Пошел ты знаешь куда…

— О таком и подумать даже муторно, — голос Хавера слегка дрогнул.

— С тобой все ясно, — презрительно сказала Милка. — Что ж, поищем для подвига другого… мужчину. Может, все-таки, Чернов, ты?.. Ты же у нас повар… Наверняка приходилось… и мясо… и остальное…