Крым. Ханы, султаны, цари. Взгляд на историю полуострова участника Крымской кампании

После смерти Хаджи Девлета магнаты из Кафы не устояли перед искушением вмешаться во внутренние дела татарского государства. Они уже давно привыкли диктовать свою волю соседям-татарам в каждом удобном и политически выгодном случае. У хана осталось восемь сыновей, которые начали оспаривать один у другого отцовское наследство. Но генуэзцы взяли дело в свои руки. С их помощью взошел на престол Менгли-Гирей, шестой сын хана. Он получил образование у генуэзцев, и они считали вероятным, что он будет прислушиваться к их мнению. Чтобы устранить с его пути соперников, они тогда же заточили его семерых братьев в крепости Судак и потом держали их там как заложников, чтобы новый хан вел себя хорошо. Татары не были против Менгли, но не могли вынести унижения оттого, что им навязали правителя против их воли. Они стали готовиться к наступлению и одновременно отправили посольство к Мухаммеду с просьбой о помощи, а в уплату за помощь обещали ему генуэзские колонии. Даже видеть свою страну зависимой от мусульманского государства им было легче, чем терпеть наглый диктат христиан. Султан ответил на приглашение: 1 июня 1475 года в заливе Кафы появился турецкий флот, который насчитывал более четырехсот судов. Они несли на себе армию из 20 000 солдат под командованием знаменитого великого визиря Ахмеда-паши. Татары с суши помогли туркам уничтожить город. Новейшие для того времени артиллерийские орудия разрушили стены и общественные здания Кафы, и шестого числа город сдался. Его жители были обречены на ограбление и рабство: так в те времена османские завоеватели поступали с побежденными. Завладев дворцом консулов, визирь разоружил горожан, запретил беспорядочный грабеж, но взял с них в качестве налога половину их имущества и предъявил свои права на всех «рабов». Сорок тысяч мужчин, женщин и детей были погружены на корабли; их отвезли в Константинополь, чтобы обрабатывать пустые участки, оставшиеся в столице после войны. 1500 юношей были отняты у родителей и отправлены обучаться, чтобы стать телохранителями султана. Менее крупные поселения генуэзцев — Судак, Балаклава, Инкерман и Мангуп — разделили судьбу Кафы, но держались дольше потому, что были укреплены самой природой, и потому, что жители защищали их с большей отвагой. Девичья башня крепости Судак была последним местом на полуострове, где развевалось на ветру знамя Генуэзской республики, и ее гарнизон сдался только голоду.

Массивные обломки стен, бастионов, фортов и сторожевых башен; две церкви, сохраненные армянами и католиками; целая параллельная берегу улица с аркадой перед домами, как в городах Северной Италии; каменные плиты с вырезанными на них гербами Генуэзской республики, знатнейших семей и банка Святого Георгия, иногда приспособленные для вульгарного использования, — вот основные памятники предпринимательской деятельности итальянцев в Кафе — сегодняшней Феодосии. Одна из надписей, возможно, сохранила имя консула, при котором город был захвачен турками. Надпись эта сделана под тремя гербами на блоке, который был частью крепостной стены. Дата в надписи указывает, что она была сделана всего за год до захвата города. Это означает, что должностные лица Кафы, ожидая нападения, укрепляли или достраивали стены города. Вызывает интерес ошибка в слове tempore, но невозможно сказать, ошибся вырезавший букву ремесленник или его работодатели пожелали показать, что превосходно знают латынь. Вот эта надпись:

TENPORE. MAGNIFICI. DOMINI. BATISTE JUSTINIANI. CONSULIS. MCCCCLXXIIII

(Во времена знаменитого господина консула Батисте Джустиньяни. 1474 год. — Пер.)

В музее есть надгробная надпись из одной из церквей, помеченная 1523 годом. Она свидетельствует о том, что через сорок восемь лет после падения колонии в городе жили генуэзцы, которые не умирали без последних почестей. На Южном берегу Крыма татары используют слова tas — «чашка», camera — «комната» и mangia — «есть». Это существующие до сих пор следы общения их предков со средиземноморскими торговцами (в итальянском языке чашка — tazza, комната — camera, ешь! — mangia. — Пер.). Еще один памятник этого общения — ломбардские тополя в этой местности.