Крымская лихорадка

Федулов открыл бутылку шампанского и разлил по бокалам. Носков пригубил, выслушал поздравления и скрылся в своей комнате. Яшин проводил его взглядом. Дорого бы он дал, чтобы узнать, что творится сейчас в душе этого человека. Все-таки не каждому дано забраться на такую верхотуру. Но из-за слегка открытой двери вскоре донеслись звуки транзистора и английская речь. Стало ясно: Носков слушает, что говорят о нем “голоса”. Он был очень неравнодушен к тому, какого о нем мнения на Западе.

Неожиданно в коридоре послышались шаги. Двери открылись, на пороге стояли иностранные журналисты и среди них бойкая итальянка. Федулов поставил бокал и пошел к Носкову.

Операторы в считанные минуты установили камеры, подключились к источникам света, опробовали микрофоны. А Носков не заставил себя ждать.

– Может быть, вы хотите сделать какое-нибудь заявление? – спросили его.

Носков скромно повел плечами.

– А что тут говорить? Все сказали избиратели. Голосование – это аплодисменты: бывают жидкие, бывают бурные. Я доволен аплодисментами своих избирателей. Когда я учился в МГУ, я спросил однажды своего африканского сокурсника, чем занимается его отец. Ответ был такой: “Он работает королем”. Теперь моя дочь может сказать, что ее отец работает президентом.

– Однажды вы сказали, ваша настольная книга – библия. Вы говорили сегодня с Богом, благодарили его? – спросил по-польски один из корреспондентов.

Коллеги не поняли его и вопросительно переглянулись. Носков улыбнулся и перевел вопрос на английский. И ответил тоже на английском:

– Я бы хотел просить Бога только о том, чтобы он хотя бы на один день снова сделал бедными новых русских и снова сделал нормальными людьми наших бандитов. Я бы хотел дать им шанс одуматься.

Среди журналистов возникло сильное оживление. Все были поражены, с какой легкостью Носков говорил на английском. Но на следующий вопрос он уже отвечал по-русски.

Поляк спросил его:

– Какими глазами вы смотрите на Польшу? Как вы считаете, не могла бы Польша помочь вам найти общий язык с президентом Украины?

И Носков ответил:

– Россия, Украина и Польша – родные сестры. Раньше Украина была старше Польши, а теперь стала младше. Можно и прислушаться.

– Ваши надежды по-прежнему связаны с Россией? – спросили его.

– Я верю в Россию и историческую справедливость, – выспренно ответил Носков.

Пресс-конференция продолжалась.

– Говорят, у вас до сих пор нет готовой команды? Почему вы не спешили с этим? Не были уверены в своем успехе?

Носков ответил:

– Президент Эйзенхауэр в свое время сформировал свою команду за две недели. Это был рекорд. Я намерен уложиться в десятидневный срок.

Еще вопрос:

– По слухам, вы хотите опереться на отставных военных. Уже поговаривают, что к власти в Крыму приходит хунта. Что скажете на это?

Носков:

– Я просто вынужден адекватно реагировать на отношение к себе со стороны Киева.

Еще вопрос:

– Вы по-прежнему горите желанием победить мафию в Крыму?

Носков ответил решительно:

– Новые русские и бандиты считают, что чем меньше государства, тем лучше. Это философия мародеров. Люди, живущие на голодную зарплату, считают иначе: если государство бессильно перед мафией, то это уже не государство. Я не могу обмануть надежды абсолютного большинства народа.

Ведущая симферопольского телевидения сказала:

– Ходят слухи, что вы получили из Москвы сто десять тысяч рублей на финансирование политических акций, призванных вернуть Крым в состав России.

Носков ответил, не глядя на женщину:

– Я слухи не обсуждаю. Но могу сказать очень твердо: я никому ничего не должен.

Ведущий симферопольского телевидения спросил:

– Торговый дом “Ореанда” объявил, что передаст будущему президенту Крыма белый “роллс-ройс”.

Носков помрачнел:

– Взятку, замаскированную под приз? Передай своему хозяину: никогда!

Настал черед итальянки. Она спросила:

– Есть ли у вас качество, совершенно не известное избирателям?

Носков задумался. Итальянка мешала ему собраться с мыслями. Недавно аккредитованная в Крыму и очень тщеславная, она хотела занять в журналистском пуле особое положение и вовсю строила глазки.

– Неизвестное качество? – задумчиво пробормотал Носков.

– Он любит свою жену, – неожиданно подсказала Галина, пожирая итальянку уничтожающим взглядом.

Раздался общий смех.

Когда журналисты разъехались, Галина вошла в комнату мужа. Носков что-то писал.

– Не помешаю?

– Нет, садись, я сейчас закончу. Приземляю текст инаугурационной речи. Вадик хороший мальчик, только слишком высокопарный. Знаешь, а мне понравилось, как ты врезала этой итальянке, – сказал Носков, не отрывая глаз от бумаг.

– В самом деле, понравилось? – спросила Галина, усаживаясь в глубокое кресло. – А мне показалось, ты принимаешь ее флирт. Как эта сучечка умеет договариваться глазками!

– Они такие! Куртизанки, вакханки, весталки, – бросил со смешком Носков.

– У нас меняются отношения. Мне это так нравится.

Галина смотрела на мужа с нежностью. Он поднял глаза и ответил ей таким же взглядом.

– Олежка, я так рада за тебя, ты не представляешь. Ты пробился, как травинка через асфальт. А я, ты знаешь, всегда в тебя верила.