Крымская лихорадка

Носков прокашлялся с досады. Лучше бы она не говорила этих слов. В него верила Алла, это точно. А Галя… Галя только пилила. “Не так живем”. Чьи слова постоянно повторяла Лариса? Мамины слова. Ну да бог с ней. Может, тоже верила. Поди угадай, что на уме у этих женщин. Носков был расслаблен и благодушен как никогда.

– Ты меня не будешь ругать? – осторожно спросила Галина.

– За что?

– Мы с Ларисой тоже готовимся к инаугурации. И нам помогает Денис.

Носков отложил ручку в сторону.

– Кто такой этот Денис?

– Новый русский из Москвы. Отец – генерал, мать – директор школы. Очень приличная семья. Но главное не это. Главное, что он в Ларисочке души не чает.

– А это ты с чего взяла?

– Ну, я же вижу, у меня глаз, меня не обманешь, – продолжала Галина. – Я понимаю, у тебя сейчас такое положение, тебе нельзя никого подпускать слишком близко. Но поручи этого Дениса мне. Я тебя не подведу. Тебе некогда сейчас думать о семье. Давай так: ты думаешь о народе, а я – о нашем будущем? Договорились?

Галина просто исходила нежностью. Носков смягчился.

– Ладно, что вы надумали?

– Пойдем, я кое-что тебе покажу, – сказала Галина, поднимаясь с кресла.

Комната, в которую они вошли, напоминала огромную примерочную. Всюду лежала одежда и коробки с обувью. Худосочная Лариса вертелась перед зеркалом, примеривая то один, то другой наряд. Увидев отца, она чмокнула его в щеку и затрещала, показывая вещи:

– У тебя будет вот этот темно-серый костюм. И вот эта светло-серая рубашка. И вот этот галстук, темно-голубой, однотонный. То, что тебе нужно. А на маме будет вот это светло-коричневое платье, вот эти туфли и вот эта сумка.

Носков почему-то бросилась в глаза сумка, судя по всему, страшно дорогая.

– Яшин сказал, что сумка – самая важная часть женского туалета и на нее стоит потратить столько денег, сколько можно себе позволить, – на одном дыхании выпалила Лариса.

– Мы не можем себе этого позволить, – сказал Носков.

– Ну, папочка! – взмолилась Лариса, от чего ее лицо сморщилось и стало некрасивым вдвойне. – Я все равно разведусь с Лешкой, и мы все равно поженимся с Денисом. Мы обвенчаемся, это решено.

– Я не возьму от него ничего, даже если вы обвенчаетесь, – отрезал Носков. – У вас что, крыша поехала?

– Папа, а в чем же мы будем на инаугурации? – воскликнула Лариса.

– Что есть, в том и будем.

– А что у нас есть, папа? Какие-то обноски! А что есть у тебя? Мы станем посмешищем.

– Пусть смеются, зато я буду знать, что никому ничего не должен. Я должен быть свободным, как вы не понимаете? А вы загоняете меня в какой-то капкан.

Все это время Галина стояла молча, обдумывала, что сказать. И сказала:

– Послушай, Олег. Я не меньше тебя беспокоюсь, как бы не попасть кому-нибудь в зависимость. Сейчас все чего-то от нас хотят. Все предлагают свои услуги. Ты просто не знаешь, не видишь этого, но это так. И я догадываюсь, что каждому нужно. Так вот, Денису, точнее, его банку, нужны позиции в Крыму. Он этого не скрывает. Не исключено, что в его отношении к Ларисе заключен определенный расчет. Ну и что? Чего плохого в том, что наша дочь наконец-то заживет нормальной жизнью? Я беру самое худшее. Предположим, и этот брак будет неудачным. Ну и что? Зато Лариса и ее ребенок будут обеспечены, и своего третьего мужа она будет выбирать сама. Это один вариант. А второй вариант такой. Мы будем жить на твою президентскую зарплату. Сколько ты будешь получать в пересчете на доллары? У Шеварднадзе, пишут, зарплата 50 долларов. У тебя, Олег, больше не будет. Зачем же мы вместе с тобой скрываемся тут, жизнью рискуем? Ради чего? Да, люди идут во власть, чтобы улучшить жизнь народа, себя проявить. Но это то, что на поверхности. А на самом деле власть означает – владеть, иметь.

– У тебя все? – спросил Носков.

– Все, – сказала Галина.

– А теперь, послушай, что я скажу. Мне действительно некогда заниматься нашими семейными делами. Все заботы – на тебе, но знай: если где-нибудь сдешевишь, то потеряешь все, и меня в первую очередь.

1994-й ГОД, МАРТ-АПРЕЛЬ

Глава 29

Полковник Лисовский готовил оклад для президента Кравчука, когда позвонил Дзюба и попросил принять его срочно ввиду важности имеющегося у него сообщения.

Через несколько минут подполковник докладывал:

– Пришла сводка из Интерпола на лиц, которые только что объявлены в розыск. Среди них вот этот тип, – Дзюба положил на стол Лисовскому фотографию Зуева.

– Кто такой? – спросил полковник.

– А черт его знает, выясняем. Появился в Севастополе. По паспорту Зуев Евгений Федорович. Купил домик в лесничестве, выдает себя за егеря, но наши люди постоянно видят его в компании контр-адмирала Рыбакова и других флотских торгашей. За глаза называют его “папой”.

– Ладно, пусть хоть мамой называют. Что на него пришло из Интерпола?

– О, вам будет интересно, – непроницаемый Дзюба оживился. – Правда, в справке Интерпола говорится в основном о некоем Желько Ражнятовиче по кличке Аркан, но наш Зуев был охранником и личным другом этого Аркана.

– Погоди, Аркан, что-то я о нем слышал, – Лисовский поморщился, напрягая память, – Сербский бандюган, албанцев крошит, так?