Крымская лихорадка

А Носков внешне был все такой же. Только держался в полном соответствии с выработанной тактикой. На этот раз ведущие предоставили ему право начинать первым. И он в течение двух секунд собирался с мыслями, зарядив публику нетерпеливым ожиданием. Сидевший в “предбаннике” студии Яшин удовлетворенно хмыкнул. Его уроки не прошли даром.

– У меня нет вопросов к моему оппоненту, – сказал Носков. – Мне давно все ясно. И большинство избирателей показали в первом туре, что им тоже все ясно. А кто не показал, покажут во втором туре.

Кузьмин от неожиданности заерзал. Глаза его забегали. Он был во власти всю сознательную жизнь, но так и не вырастил в себе крепкого стержня. Вместо позвоночника у него была гибкая хорда. Эта хорда и загуляла из стороны в сторону.

– Ну, что ж, – растерянно сказала ему ведущая. – Давайте тогда вы, Федор Федорович, задайте свой вопрос.

Кузьмин прокашлялся.

– Я бы на вашем месте не вел себя так самонадеянно. Вы просто не знаете цены власти, молодой человек. И, похоже, эту цену не знают те, кто рискует голосовать за вас. Ваши сторонники меня просто поражают. Они ослеплены вашими обещаниями и не видят очевидной вещи: вы – один, у вас нет команды. Назовите мне хотя бы три-четыре фамилии. Кто будет заниматься экономикой? Кто – финансами? Кто – хозяйственной работой? И на ком будет все держаться, когда вы будете заниматься политикой, а точнее политиканством? У нас небольшая республика. Все наиболее значимые фигуры на виду. Назовите фамилии.

Носков загадочно улыбнулся.

– Ну, зачем же мне засвечивать людей раньше времени? А вдруг с ними что-нибудь случится? Если уж до меня добрались, то что можно сказать о них? Кстати, вы не в курсе, когда меня шлепнут? Прямо возле телецентра или дадут отъехать на какое-то расстояние?

Кузьмин встревожено смотрел на ведущих. Он не ожидал такого поворота и надеялся на поддержку.

– О чем вы, Олег Степанович? – спросила ведущая.

Носков ответил со смешком:

– До меня дошла совершенно достоверная информация, что определенные силы хотят сорвать второй тур выборов. Тут Федор Федорович намекал на цену власти. Как его не понять? Я отбираю у него власть. Ему не хочется с ней расстаться. Чего ради этого не сделаешь? На что только не пойдешь?

– А вот этого не надо! – воскликнул Кузьмин. – Это запрещенный прием! Что вы мне приписываете?

– Бог с вами, Федор Федорович, – с издевательским спокойствием отвечал Носков. – Что вы такое говорите? Ничего я вам не приписываю. Я просто хочу сказать, что если со мной что-нибудь случится, то в ответе будут те, кто не хотел видеть меня на посту президента. Только и всего. А вы что подумали?

Камера показала Кузьмина крупным планом. Было видно, что старик не на шутку разозлен.

– Вот вы себя и показали, – сказал он, тыча в сторону оппонента указательным пальцем. – Показали, каким будет ваше президентство. Всюду вам будет мерещиться измена, заговоры, покушения, отравления. Все свое рабочее время вы будете бороться за сохранение своей жизни и власти. А как же горячо любимый вами народ? Вам не то, что делать что-то для народа, вам даже думать о нем будет некогда. Это и будет цена вашей власти.

Кузьмин закончил реплику. Ведущие повернулись к Носкову. Тот сказал:

– Товарищ Кузьмин заговорил о моем президентстве, как о свершившемся факте. Это хорошо. Значит, человек понимает, что эпоха товарищей уходит в историю. Но зачем же напоследок плеваться в сторону сменщика? Я ж не копаюсь в вашей политической биографии, Федор Федорович, не припоминаю некоторые очень даже неприглядные моменты, известные только узкому кругу лиц.

Носков намекал на историю с Зуевым. До него дошли сведения, каким образом Кузьмин спас сына от уголовного наказания. А старик понял намек гораздо шире. У страха глаза велики. Он с ужасом подумал, что Носкову известны его планы, связанные с продажей судов Черноморского флота.

Кузьмин старался выглядеть невозмутимым, но руки… Он не знал, куда их девать. Нервничающий старик, он выглядел жалко. А Носков добивал его.

– У нас разные взгляды на будущее, Федор Федорович. Вы хотели стать президентом Крыма, а я – всего лишь губернатором Таврической губернии. Зачем Крыму автономия, если он в результате референдума вернется в состав России? Обычно на окраине патриотов больше, чем в центре. А вы, ей-богу, будто не крымчанин.

Кузьмин нашел в себе силы огрызнуться:

– Знаете, чьим прибежищем служит патриотизм?

– Негодяев, что ли? – Носков расхохотался. – Опять промах, Федор Федорович. Это вы, коммунисты, выхватили слова из цитаты Сэмюэля Джонса, которые вам были выгодны. А ведь смысл фразы совсем другой: если у человека ничего не осталось за душой, но сохранилась любовь к родине, то он еще не потерян. Боюсь, что вы уже потеряны для Крыма и России, Федор Федорович.

Глава 28

Все стало ясно в десять вечера. Кузьмин не набрал даже те 17 процентов голосов, которые получил в первом туре. Носков уверенно лидировал. За него проголосовали больше 70 процентов избирателей голосов. Победа была полной и сокрушительной.