Крымская лихорадка

– Партия независимости, лидером которой я являюсь, – говорил Носков, – всегда выступала против того, чтобы президент исполнял одновременно должность премьер-министра. К нам не прислушались. И это понятно: пост президента готовился под другого человека. Что ж, теперь нам придется решать проблему излишней концентрации власти в одних руках.

“Кто на такие вещи жалуется? – подумал Яшин. – Или это какая-то хитрость? Что-то я забылся. Когда говорит политик, нельзя принимать за чистую монету ни одного искреннего слова”.

Носков снова оседлал своего любимого конька – еще раз подтвердил свою решимость покончить за три месяца с преступностью.

– Каждый наш шаг в этом направлении, каждое распоряжение, отданное мной милиции и прокуратуре, станет достоянием гласности. И народ Крыма сможет своими глазами и своим ушами видеть и слышать, кто нам помогает, а кто нам мешает. Средства массовой информации могут рассчитывать на самое тесное сотрудничество с пресс-службой президента Крыма.

Носков заканчивал, с каждым словом набирая пафос:

– Президентская власть Крыма будет максимально открытой своему народу и всему миру. Точно таким же, открытым и свободным, мы видим наше будущее. Наш полуостров издревле и по праву называют райским уголком. Еще недавно сюда ехали на равных верующие и атеисты, праведники и грешники, старики и дети, пожилые и молодые, больные и здоровые, богатые и бедные, по путевкам и “дикарями”. И была в этом Божеская и человеческая справедливость. Пусть же в результате наших общих усилий эта справедливость восторжествует вновь.

Носков ни словом не обмолвился о крымско-татарском меджлисе, который призвал всех татар голосовать против него и не признал результаты выборов.

Зал рукоплескал. Носков снова победно поднял сплетенные руки.

Инаугурация закончилась. Носковы пошли за кулисы. Там их окружили охранники и повели к выходу. Соратники уже выстроились возле дверей. Носков принимал поздравления сдержанно, словно от мало знакомых людей. Когда рукопожатия кончились, возникла неловкая пауза.

– Нам-то теперь чем заниматься? – переминаясь, спросил Иван Мозуляк.

– Сосредоточьтесь на парламентских выборах, – сухо ответил Носков, разглядывая носки своих туфель.

– Как? – удивился Мозуляк. – Разве ты не возьмешь нас в свою администрацию?

– А что вам там делать? Рутинная чиновничья работа. Вам надо сидеть в Верховном Совете, проводить вместе с администрацией дружную законотворческую работу. Чем вас будет больше, тем меньше будет купленных Брагиным марионеток.

Цуканов стоял плечом к плечу с Носковым. Похоже, он был того же мнения. И все соратники были согласны с новоиспеченным президентом. Только не понимали, неужели они вот так накоротке поговорят и тут же распрощаются? Все-таки такое историческое событие. Грех не отметить. Они надеялись, что Носков устроит скромный банкетик. А он, похоже, куда-то торопится и не горит желанием разделить свою радость с испытанными соратниками. Да, он человек непьющий. Но разве это причина?

– Ладно, ребята, мне пора. Еще увидимся, – сухо бросил Носков и пошел к выходу. Цуканов двинулся за ним.

Мозуляк почесал в голове и сплюнул:

– Мать его за ногу! Это за кого ж он нас держит?

Соратники тоже были обижены, но переживали молча.

– Ладно, пошли в какую-нибудь комнатуху, – сказал Мозуляк. – Как говорят на Украине, кто не пьет, тот либо хвора, либо подлюча людина. А мы выпьем!

Мужик он был предусмотрительный, в руках у него была сумка, в которой отчетливо звякали бутылки.

Комендант здания Верховного Совета открыл им комнату на первом этаже. Расставили на столе спиртное и нехитрую закусь. Разлили по стаканам. Помолчали. Потом Мозуляк сказал:

– Нет, ребята, тут что-то не так. Президент просто обязан как-то наградить тех, кто помог ему придти к власти. Это общепринятая мировая практика. Если же он этого не делает, то о чем это говорит? Это говорит о том, что он не считает, что чем-то нам обязан. Это – первое. И – второе: он не считает нас, будущих депутатов, равными себе. Он смотрит на нас уже сейчас сверху вниз. А что будет дальше? Дальше лучше не будет. Не понимаю, с кем он хочет работать? Со своей хунтой? Эта военщина ему наработает!

– Не расстраивайся, Вань, – сказал Эдик Гусев. – Говорят, успех – всего лишь отсроченный провал. Так что подождем, куда нам торопиться? Мы считали себя его соратниками. А он, может, видит в нас соперников. Если вдуматься, это почти одно и то же.

– Ладно тебе, Эдик, умствовать, – проворчал Мозуляк, разливая водку по стаканам, – Понятно, откуда у тебя это олимпийское спокойствие. Земля, брат, слухом полнится.

– Не можешь ты без намеков и загадок, Вань, – сказал Гусев.