Крымская лихорадка

– Значит, надо его менять. Глава администрации должен быть штатским. Знаешь, кругом разговоры, что ты окружил себя хунтой.

Носков покачал головой.

– Нельзя менять Цыганкова. Его знают на флоте. Что касается хунты… Каждый человек в моем окружении должен быть дубинкой против пана Кравчука.

– А ты уверен, что Цыганков не работает на Безпеку?

Носков нервно рассмеялся.

– Я и в Иванове не уверен. Русским и украинцам вообще нельзя ссорится. Вражда между родственниками доходит до паранойи.

Он помолчал и договорил:

– Главная проблема – не в министрах, а в премьере. Какой из меня премьер? Честно тебе скажу, я когда в прокуратуре работал, на всех совещаниях засыпал. И сейчас ничего не могу с собой поделать. Как только заседание длится дольше часа, засыпаю, словно не слова слышу, а снотворное глотаю. Не по мне вся эта бюрократия.

– В чем дело? По крымской конституции, в республике вообще должно быть парламентское правление. Передай лишние полномочия новому составу Верховного Совета и дело с концом.

Носков неожиданно взорвался:

– О чем ты? Больше половины депутатов купит Брагин. Передать правительство им – значит передать ему. Ну и в кого я превращусь? Какие у меня останутся полномочия? Как я смогу без полномочий вернуть Крым в Россию?

– Тогда скажи Кравчуку, кто рвется в парламент. Последствия он вычислит сам. Крым может превратиться в бандитскую республику. Ему это надо? Ему этого не надо. Пусть тогда задействует свои возможности, перетряхнет крымское МВД. А вот если он этого не сделает, ты можешь прямо сказать об этом крымчанам.

– Попробую-ка я сначала договориться с Валебным, – задумчиво проговорил Носков. – И вызову-ка я генерала прямо сейчас. А ты посиди там, – он кивнул в сторону комнаты отдыха.

Яшин слабо запротестовал.

Носков подмигнул.

– Посиди, это интересно. Ты будешь не только слышать, но и видеть.

Спецы Иванова постарались. В комнате отдыха уже стоял монитор, на котором весь кабинет президента был, как на ладони.

Валебный появился быстро: здание МВД находилось в пяти минутах езды от Белого дома. Вошел бойко. Туловище бочонком, ноги короткие, зад слегка оттопырен. На мониторе был рычажок управления телекамерой. Яшин приблизил лицо Валебного, чтобы рассмотреть детали. Широкий низкий лоб. Глубоко посаженые глаза. Крепкие челюсти. Пальцы короткие, как сардельки. На запястье татуировка и цифры 1945, скорее всего, год рождения.

Валебный сел, открыл портфель, достал какие-то бумаги и принял почтительную позу, приготовился слушать.

Носков погрузился в свое кресло:

– Я понимаю вас, генерал, вы в щекотливом положении. С одной стороны, подчиняетесь напрямую Киеву. С другой стороны, должны все-таки работать на свою родину – Крым. Не чувствуете раздвоение личности?

– Нет у меня никакого раздвоения, – браво отозвался министр. – Для меня превыше всего интересы дела. А дело у нас с вами теперь общее – бороться с преступностью. Вы – профессионал, я – профессионал. Значит, должны понять друг друга.

Носков сделал вид, будто удивлен и обрадован. Даже руками потер.

– Тогда с чего начнем? Я вижу, вы с чем-то пришли. Давайте смотреть.

Валебный протянул ему несколько листков. Носков пробежал глазами.

– Но это всего лишь статистика. А где план? Где предложения?

Министр заерзал.

– Какой план? Какие предложения?

– Как какие? По борьбе с преступностью. Вы, наверно, не раз слышали мои предвыборные заявления. Мы должны открутить головы мафии за два месяца, максимум, за три.

Валебный вынул носовой платок, провел им по губам.

– Олег Степанович, это нереально.

– Хорошо, назовите реальный срок.

– Два-три года при условии, что дела в экономике начнут выправляться.

Носков саркастически рассмеялся:

– Дела в экономике потому и не выправляются, что мафия подмяла под себя не только мелкий и средний бизнес, но и государственные предприятия. Так что давайте не будем ставить телегу впереди лошади. И давайте не будем менять заявленные сроки. Я даю вам два, максимум, три месяца. А основные идеи хочу выслушать прямо сейчас. Что мы можем сделать, чтобы как можно быстрее скрутить Брагина и других “авторитетов”?

Генерал тяжело вздохнул.

– Понимаете, Олег Степанович, эти мерзавцы научились прятать концы. Их не на чем взять. Они все проворачивают чужими руками. И никто, ни подручные, ни свидетели, никогда в жизни не дадут против того же Брагина никаких показаний.

Носков поднялся, прошелся по кабинету. И заговорил, нагнетая страсть с каждым словом: