Крымская лихорадка

– Это первое, что я сделала, когда он к нам пришел в санаторий. Предложила снять пиджак и увела в другую комнату, а потом вернулась и проверила. В паспорте у него московская прописка. А в удостоверении написано, что он вице-президент банка. Известный, между прочим, банк. Денег в бумажнике не было, и это меня удивило. Но я нашла пластиковую карточку. Лариса говорит, что на его личном счету не меньше миллиона долларов. Причем он долларовый, а не рублевый миллионер!

Носков слушал жену, прикрыв глаза. То, что она говорила, было ему не интересно. Его занимали совсем другие мысли.

А Галина между тем давала волю своему раздражению, рассчитывалась за то, что муж не ночует дома.

– Это у тебя никогда не было ничего светлого по отношению к женщинам. А Денис любит Ларисочку, я это вижу. Лучше бы оценил тактичность молодого человека, его воспитанность. Видеть его не хочешь. Другой бы оскорбился, а он терпит. Знаешь, в чем твоя беда, Носков? Ты слишком трезвый человек. Раньше я часто думала: ну хоть бы он раз напился. Хоть бы раз я увидела его расслабленным. Или ты предпочитаешь расслабляться в мое отсутствие? Спрашиваешь, откуда взялся Денис. А откуда взялась эта ханумка, сказать не хочешь? Тебе стыдно за дочь, а мне и дочери стыдно за тебя. Неужели ты не понимаешь, что сегодня – не то, что раньше. Сегодня обсуждается каждый твой шаг. Откуда взялась эта турецкая шпионка? Где ты ее подобрал? Зачем за ней служебную “волгу” прикрепил? Зачем охрану приставил? В чем ее ценность?

Носков обалдело смотрел на жену. Она никогда с ним не разговаривала подобным тоном. И тем более не должна была так разговаривать теперь.

– Это ты для народа – президент, – совсем разошлась Галина. – А для меня ты такой же муж, каким был раньше. Не надувай щеки. После инаугурации ты нисколько не поумнел. Не можешь понять простой вещи – я теперь гораздо больше тебе нужна, чем ты мне.

– Кто тебе сказал, что Зульфия – турецкая шпионка? – тихо спросил Носков, других слов жены он, похоже, не услышал.

Галина усмехнулась с чувством превосходства:

– Я ж говорю: ты не поумнел. Что-то тебе мешает видеть вещи в их истинном свете. Каждый крымский татарин, Олег, мечтает, чтобы мы, русские, убрались из Крыма. И если этого татарина кто-нибудь попросит что-то сделать против русских, он сделает. Если, конечно, это несильно будет ему грозить. Татары – осторожный народ. А что может грозить Зульфии-ханум, если у нее такой защитник? Ты, говорят, у нее адвокатом работал, так?

– Ну и что с того?

– Как же ты мог работать адвокатом, если такой ставки в ее фирме не было?

Президент грозно свел брови:

– Что ты мне устраиваешь?

– Следствие навожу. Ты меня достал, адвокат на ставке охранника.

– Откуда у тебя эта информация? – взревел Носков.

Галина избоченилась.

– Ага, так я тебе и сказала. У меня своя служба безопасности. Я тебя охраняю, твою репутацию. Со старушками твоими вожусь, с их пикетом, будь он неладен, любовь народную организую, а ты дома не показываешься, с ханумкой часами то воркуешь, то шоркаешься, люди к тебе на прием попасть не могут, ко мне бегут, просят посодействовать, как бы предстать перед твоими очами. С этим Правдюком глазки строю, резиденцию для тебя выпрашиваю. Ты ж у нас гордый, просить не хочешь. С предпринимателями встречаюсь, деньги собираю в твой президентский фонд. У тебя ж Сережа последние полгода ни рубля не получил, и Федулов с ребятами до сих пор работают за спасибо. Ну, как же тебе об этом думать! У тебя в голове только государственные дела. А еще говорят, через два или три дня у тебя встреча с американским послом. И где ты его примешь? Чем угостишь? Какой подарок вручишь? Я об этом уже думаю. А ты? Во время приема американец наверняка обратит внимание на твои зубы. У них это не принято. Мне будет обидно. А тебе? Тебе нет. Я и об этом думаю: на какие деньги тебе зубы заменить. Почему ж ты на меня, как на врага смотришь? Как на какую-то тварь, которая тебя только позорит и мешает жить?

Носков смотрел на жену так, будто видел ее впервые. Он был не просто ошеломлен ее поведением. Она смяла его и разве что только ноги не вытерла.

– Ну, хватит, успокойся, – сказал он, обнимая супругу.

– Эх, ты! – из синих глаз Галины катились слезы.

Глава 39

Контр-адмирал Рыбаков подвел Зуева к вертолету Ка-25, снятому с только что проданного противолодочного крейсера “Москва”. Вертушка вылетала свой ресурс и не годилась для применения в боевых условиях, но просто так летать на ней можно было еще не один год.

Зуев сел за штурвал, осмотрел щиток приборов. В Югославии ему приходилось летать на двухместном французском военном вертолете. В первом же бою его подбили. Спасла линия электропередачи. Лопасти зацепились за провода. Зуев и летевший с ним Аркан отделались небольшими переломами. Через месяц, едва сняв гипс, они снова летали над позициями хорватов.

– Я могу слетать в Симферополь?

– Для начала – только с инструктором, – отозвался адмирал. – А без инструктора я бы советовал летать морем, вдоль берега. Все-таки горы…

– Я летал в горах.

– Надо знать рельеф, – стоял на своем Рыбаков.