Крымская война

После сражения Бебутов обратился к своим подчиненным: «Узнав же, в ночь с 23 на 24 июля, что турки, надеясь на свою многочисленность, решились, наконец, дать сражение в открытом поле, я с упованием на Всемогущего Бога, всегдашнего поборника оружия русского и уверенный в вашей непоколебимой храбрости, смело пошел с вами навстречу врагу и ни тройное превосходство турок в числе, ни многочисленная их артиллерия, ни советы и участие новых их союзников, европейских эмигрантов, не могли спасти турецкие войска от ударов ваших. Неприятель, охватывавший нас с трех сторон своими громадными колоннами и мечтавший смыть, наконец, стыд поражений, постоянно вами ему наносимых, после шестичасового кровавого боя снова был опрокинут на всех пунктах. Вы опять видели пред собою беспорядочные толпы его бегущими и оставляющими в руках наших часть своей артиллерии, знамена и пленных. Принося благодарственную молитву Господу Богу за дарованную победу, святым долгом считаю от сердца благодарить вас, мои храбрые и добрые товарищи, за ваши чудные подвиги. Не считаю себя вправе наименовать здесь кого-либо: вы все, от генерала до солдата, в этот день были герои».

Ближайшие резервы Бебутова находились в Тифлисе (четыре батальона), Ахалакалаки (два батальона) и Ахалцыхе (пять батальонов). С их подходом его отряд мог увеличиться до 30 батальонов, но для этого требовалось время. Осадный парк находился в Александрополе. Не имея возможности немедленно развить свой успех, Бебутов после новой победы вынужден был занять положение наблюдателя, стража русской границы в Закавказье. Отсутствие осадной артиллерии и резервов исключали возможность атаки крепости Карс, под защитой стен которой вновь собиралась 40-тысячная Анатолийская армия. Бебутов вынужден был выжидать того момента, пока турки не выйдут снова из-за стен Карса в поле. Между тем турки в крепости отнюдь не усиливались, скорее наоборот. В результате их союзники решили не терять времени. После поражений в Закавказье английское правительство, весьма обеспокоенное ходом дел в Малой Азии, решило отправить туда своего специального комиссара, который получил экстраординарные полномочия и полную поддержку посла в Турции лорда Стратфорда Каннинга, имевшего в этот период неограниченное влияние на султана.

«Когда полковник Вильямс[5] приехал к своему назначению, — отмечал французский автор, — Карская армия существовала только по имени; беспечность правительства, варварское невежество и бесстыдная алчность генералов, бесчинство, пьянство, возмутительная гнусность офицеров служили источником длинного ряда бедствий ее. Все роды службы были расстроены, кассы пусты, страна разорена, солдаты в величайшей нищете и дезертировали тысячами; Карсу предстояло оставаться без защитников». С редким трудолюбием и упорством он начал подготовку обороны Карса и вскоре значительно преуспел в этом. Потери от болезней, поражений и дезертирства привели к тому, что к ноябрю 1854 г. гарнизон Карса сократился с 28 тыс. чел. до 13 221 чел. при 34 полевых орудиях (по списку армия в начале военных действий имела 84 орудия). К весне 1855 г. благодаря деятельности Вильямса медицинские потери турок резко сократились и численность армии выросла до 22 тыс. чел., включая иррегулярные части.

Успехи русских войск заставили ослабить блокаду основных районов Кавказской войны.

После неудачного похода на аул Дарго в 1845 г. Воронцов полностью изменил тактику действий против Шамиля. Теперь вместо походов на резиденции имама, которые вели к бессмысленному напряжению сил и тяжелым потерям, приступили к действию топором и лопатой — в лесах прорубались просеки шириной в два картечных выстрела, превращавшиеся в дороги. Наступление велось методично, последовательно, с твердым занятием территорий.

К началу 1853 г. успех был очевиден, и наместник ожидал скоро перелома, но начавшаяся война всё изменила. Теперь основные силы Кавказского корпуса были направлены против турок. Этим не замедлил воспользоваться Шамиль. В июле 1854 г. он совершил набег в Грузию. Разбросанным частям регулярной армии и местной милиции под командованием генерал-лейтенанта князя Г. Д. Орбелиани с большим трудом удалось отразить нашествие. При этом один из отрядов сумел дойти до Цинандали, в 60 км от Тифлиса, и ограбить это родовое поместье князей Чавчавадзе. В плен были уведены семьи князей подполковника Д. А. Чавчавадзе и генерал-майора И. Д. Орбелиани вместе со слугами, боннами и управляющим поместьем — всего 22 человека. Это событие вызвало в Тифлисе удрученные настроения и поначалу даже панику. Горожане считали свой город абсолютно беззащитным.