Крымская война. Попутчики

– Яхта наместника Дальнего Востока Алексеева. Формально считался посыльным судном для Тихого океана. Был в составе Второй Тихоокеанской эскадры, уцелел при Цусиме. В Первой мировой участвовал как гидроавианосец.

– Так вы полагаете, это он?

– Или он, или «Александр» и «Николай». Других вариантов не вижу.

– Авиация, значит… – буркнул Фомченко. – С одной стороны, конечно, неплохо… Что у них за самолеты, майор?

– Летающие лодки конструкции Григоровича, «М-5» или «М-9». Точно не скажу, зависит от того, из какого года их выдернуло. «М-9» появились только в шестнадцатом.

– Серьезные машины?

– Для своего времени вполне приличные. Пулемет, полцентнера бомб. Скорость до ста тридцати, дальность полета никакая. Главная беда – мотор слабоват. Ротационный «Гном» или «Сальмсон», сто с небольшим лошадей.

Фомченко иронически хмыкнул.

– Это который вертелся вместе с пропеллером? Как же, читал, приходилось. Сто тридцать кэмэ, пулемет… Этажерки. И сколько же их там?

– Если «Алмаз» – четыре, а на «Николае» или «Александре» до шести.

– А корабли? – спросил Кременецкий. – Извините, товарищ генерал-лейтенант… О самих кораблях что-нибудь известно? Ход, вооружение, дальность плавания?

– На «Алмазе», по-моему, несколько пушек, калибром около ста миллиметров, точно не помню. – ответил Андрей. – Извините, товарищ капитан второго ранга, подробных данных нет. Вы же понимаете, мы готовились по другому временному периоду. А насчет двух других вообще не скажу, но вряд ли что-то серьезное.

– Около ста… – Фомченко скептически поджал губы. – Ясно. Ваше мнение, Николай Иваныч, они смогут бороться с союзниками?

– Один на один наверняка. А вот со всей эскадрой – сомнительно. «Алмаз» – он хоть и крейсер, а все же бывшая яхта…

– И самолеты им не особо помогут, – добавил Андрей. – Бомбы мелкие, максимум – двухпудовые, тридцать два кэгэ. Прицелов нет, бомбосбрасывателей тоже, швыряют из кабины, вручную, на глазок. Точность – сами понимаете. Торпед тоже нет.

– А зажигательные бомбы? – припомнил Кременецкий. – Корабли-то деревянные…

– В начале Первой мировой специальных зажигательных бомб не было. С этим только-только экспериментировали – кстати, сам Жуковский. Пробовали что-то типа «коктейля Молотова» – бутылка с бензином, терочный запал. Брали в кабину сразу ящик, еще шутили – «коньячные бомбы»… Но не припомню, чтобы такое применялось на море. Против железных кораблей – какой от них прок?

Фомченко покачал головой.

– Что ж, спасибо за информацию, майор. Выходит, дела у них неважные…

– Вы упустили один момент, товарищи, – негромко произнес капитан-лейтенант Белых. До сих пор спецназовец не принимал участия в совещании. Помалкивал, сидя у дальнего края стола, и тянул апельсиновый сок. – Товарищ Митин, кажется, предположил, что наш сотрудник находится у этих русских, из тысяча девятьсот шестнадцатого?

Андрей, чуть помедлив, кивнул. Он понял, что собирается сказать Белых.

– Тогда разумно предположить, что они знают о нас, раз уж используют «Кенвуды». И сами могут нас разыскивать!

– Интересно, интересно… – прогудел Фомченко. – Хвалю, каплей, это по делу. Сколько до них сейчас?

– Источник сигналов изменил положение, тащ генерал-лейтенант. В данный момент – сто пятьдесят – двести, плюс-минус десять кэмэ. Через час скажу точнее.

Фомченко склонился к карте.

– Триста пятьдесят… а можно улучшить качество приема?

– В принципе, да, если отправить на максимальную дальность «Горизонт». Но это мало что даст, антенна у него слабенькая. Можно собрать репитер: пара раций, горсть релюшек, не вопрос. И надо подойти хотя бы еще километров на сто.

– Что ж, товарищи офицеры, – Фомченко постучал пальцем по карте. – Подведем итог. Мы идем в Одессу, имея на буксире шхуну нашего греческого друга. Осталось всего ничего, полсотни кэмэ, но из-за этой лоханки ползем, как беременные черепахи. Так, говоришь, старлей, источник смещается?

– Не совсем так, товарищ генерал-лейтенант. За двое суток они передвинулись примерно на сто двадцать километров к норду. Но уже девять часов, как стоят на одном месте.

– Ждут конвой?

– Мы тоже так подумали, – ответил Андрей. – Иначе зачем им болтаться в открытом море?

Кременецкий что-то отметил на карте, приложил штурманскую линейку, снова сделал пометку.

– Успеем подойти до того, как они встретятся? – поинтересовался Фомченко, наблюдая за этими манипуляциями.

– Неясно, – невнятно буркнул Кременецкий. В зубах он сжимал карандаш. – Сейчас он примерно… вот здесь.

На линии, соединяющей остров Змеиный и крымский берег возле Евпатории, появилась точка.

– Примерно на траверзе Одессы. Считаю, надо оставить шхуну и полным ходом идти к зюйду. Одновременно вести поиск «Горизонтом» на предельную дальность. Ну и репитер, конечно.

– Поддерживаю, – кивнул генерал.

– Но и греков просто так бросать нельзя, – продолжал кавторанг. – В дальнейшем они могут быть нам полезны.

Дядя Спиро их зацепил, порадовался Андрей. Старый контрабандист своего, конечно, не упустит, но ведь он на самом деле готов помогать…

– В дальнейшем? – с подозрением спросил Фомченко. – Ты что, навсегда здесь собираешься застрять?