Крымская война. Попутчики

– Что у них? – шепнул Андрею Кременецкий. – Крупняки?

– Какое там! Винтовочный калибр: «максимы», «льюисы», может ружья-пулеметы «Мадсен».

– Слабовато, – покачал головой моряк. – По таким махинам – как об стенку горох. Разве что зажигательными, да и то – пока еще займется…

– Так точно, товарищ капитан второго ранга. А зажигательных у них нет, это точно.

– «Тридцать второй», – захрипело в динамиках. – Укажите «Заветному» ракетой «Санс Парейль», как поняли?

– Я «тридцать второй», вас понял, выполняю.

– А это что за зверь? – тут же осведомился Фомченко.

– Второй винтовой линкор англичан, тащ генерал-лейтенант. Вместе с «Агамемноном» – главная ударная сила их эскадры.

– Разумно, – бросил Кременецкий. – Выбивают самые мощные единицы.

Бабенко прижал к уху наушник, лицо его сделалось сосредоточенным.

– Морзянка! Одна станция… нет, уже две! Отвечают!

– Связались со вторым кораблем по своему радиотелеграфу. – буркнул Фомченко. – Как бишь его, «Заветный»?

– Так точно, тащ генерал-лейтенант!

– Миноносец тысяча девятьсот четвертого года постройки, – вставил Андрей. – Два торпедных аппарата, две скорострелки, пулеметы.

– Будут торпедировать, – негромко сказал командир сторожевика. – Правильное решение. Линкор, хоть и деревянный, а семьюдесятью пятью мэмэ его можно сто лет ковырять.

– «Алмаз», я «тридцать второй»! – голос в эфире сорвался на крик. – «Алмаз», «Заветный» перепутал, идет не на «Санс Парейль»! Повторяю, «Заветный идет на парусный «Трафальгар»! «Санс Парейль» следующий в строю, обозначаю ракетой! «Алмаз», они не видят! «Алмаз», передайте…

Пи-и-и…Пи-пи-пи. Пи-и-и…Пи-и-и…

– Тащ генерал-лейтенант, снова морзянка!

– Я «тридцать второй», «Заветный» бросил торпеду, отворачивает.

Генерал повернулся к Андрею:

– Они что, ошиблись?

– Вполне могли, товарищ генерал-лейтенант. Линейные корабли все похожи, что парусные, что паровые. Трубу запросто можно и не разглядеть.

– «Алмаз», я «тридцать второй», попадание!

И несколькими секундами спустя:

– «Алмаз», «Трафальгар» ложится на левый борт, как поняли, прием?

– «Тридцать второй», я «Алмаз», вас понял. Веду огонь по следующему в ордере, корректируйте…

– Есть, «Алмаз». Вижу всплески, перелет два, как поняли?

Динамики захлебнулись треском помех. Старлей вздрогнул, испуганно оглянулся на начальство и снова полез в настройки. Фомченко раздраженно фыркнул:

– Что скажете, майор?

– Похоже, они используют один гидроплан – вот этот самый «тридцать второй» – как авианаводчик и корректировщик огня. Другая рация, позывной «Алмаз» – это, видимо, флагман отряда.

Фомченко поморщился, что-то вспоминая.

– Вы говорили, что «Алмаз» – это их авианосец?

– Гидрокрейсер. Четыре гидроплана Эм-пять.

– И с какого тогда бодуна он ввязался в огневой бой?

– «Алмаз» – бывший крейсер второго ранга, – вмешался Кременецкий. – У него стодвадцатимиллиметровки, деревянным кораблям хватит за глаза.

– Я «Алмаз», – снова забубнило в динамиках. – «Морской бык», ударное звено возвращается, готовьтесь принять…

– Готовы, «Алмаз». Ветер четыре балла, волна до полуметра, посадка будет опасной…

– Третья рация! – воскликнул старлей. – Вот эта, с позывными «Морской бык» – третий «Кенвуд», точно говорю!

– Какой еще «Морской бык»? – скривился Фомченко.

– Понятия не имею, – честно ответил Андрей. – Но похоже, гидропланы действуют с него, а не с «Алмаза».

Фомченко раздраженно кашлянул.

– Хрен знает что, майор. То «Алмаз», то какой-то бык. Выясните, наконец, кто там есть?

– Слушаюсь, тащ генерал-лейтенант. Есть одна мысль. Тот, что с позывным «Алмаз», – это точно Серега… простите, Сергей Велесов. Голос его, я узнал. Может, попробовать с ним связаться? Тогда сразу все и проясним!

– А-а-атставить, майор! – взревел Фомченко. Лицо его налилось багровым. – И чтоб никакой самодеятельности! Старший лейтенант, специально для вас: запрещаю любые попытки выйти на связь, только слушать! Лично отвечаете!

Андрей кивнул. Он ожидал чего-то подобного.

– «Алмаз», я «тридцать второй», – проснулся динамик, – С зюйд-веста подходят два колесных корыта. Один – вроде «Фьюриеса», второй поменьше.

– «Тридцать второй», осмотрите поближе, доложите, как поняли, прием!

– Я «тридцать второй», вас понял, выполняю…

– Охранение, тащ генерал-лейтенант. – упредил вопрос Андрей. – Пароходофрегаты. Шли в удалении от линейного ордера, а теперь стягиваются.

– Им лучше отойти. – добавил Кременецкий. – Если попадут под перекрестный огонь – придется туго.

В рубке повисла тишина, только булькал время от времени динамик, да потрескивало что-то в недрах электронных блоков. Фомченко сердито сопел, косясь на радиста. Тот старательно делал вид, что не замечает начальственного нетерпения.

– Я «тридцать второй», – вновь ожил эфир. – «Алмаз», двигатель глохнет, иду…

Фомченко вскинул голову

– Я «Морской бык», что у… пш-ш-ш… происхо… тр-р-р-виу-виу…

– Какого черта, старлей?

– Сигнал уходит… – прошептал радист. – Счас, тащ генерал-лейтенант…

Колонка захлебывалась криками, вопросами:

– «Тридцать второй», что… пр-р-р-р…