Крымские черви

  Что же делать?..Мысль бешено колотила в голове Васинцева. Как помочь? Как ей помочь?.. Перестав кричать, голова дамочки лишь каталась по пологим, обточенным волнами камешкам. Глаза на ее мелом посыпанном лице закатились.

 Васинцев обежал тучное бесформенное тело вокруг, решив что и последнего червя стоит попытаться отодрать от места укуса, как вдруг, точно почувствовав какую тактику избрал его двуногий противник, червь отпустил руку пляжной пленницы и потряс головой в разные стороны, будто кланяясь под аплодисменты за безупречно проделанный захват.

  Несколько полосок свесились с бульварной насыпи и шлепнулись на сложенный под стеной порванный шезлонг. Васинцев оценил на глаз угрозу и понял что оборонять свою подопечную ему придется дольше чем он предполагал и бой этот, скорее всего, окажется для кого-то из них – его, женщины, червей – последним. От удара хвоста угол подстилки лег на прежнее место, а затоптанный Васинцевым поганец оказался живучее чем хотелось бы – не трогая больше переставшую сопротивляться жертву, он прошелестел вдоль коротких припухлых ступней и прорезав пару метров песка волнообразной струйкой, остановился, оторвал голову и разорванной правой частью от настила сухих водорослей, потянул воздух и определил место нанесшего ему значительную травму врага. Рваная морда поползла на Васинцева. Сначала два, а затем и третий червь перемахнули через клетчатую запорошенную пылью рвань шезлонга и тоже принялись обступать парня, не спеша, с расстановкой, поминутно свиваясь в кольца, окружая его в форме подковы и готовясь к последнему стремительному нападению с обязательным уничтожением человека.

  Красный пожарный щит мелькнул перед мысленным взором Васинцева, став один из вариантов которые запущенная на всю катушку голова выплевывала без всякого намека на скупость. Ну конечно!.. Только где? Где же он его видел?. – Васинцев попытался припомнить и в конце концов был вознагражден. Так и есть! Задняя стенка видимого отсюда белого, прихорошенного к лету кафетерия!

  Не воспользовавшись ступеньками, где было видно одно из многих уже лежащих вповалку тел, Леня взапрыгнул на насыпь, перекинув через бетон ногу и сорвав с крючьев перекрашенную заодно с щитом старенькую, давно не бывшую в работе лопату, вернулся по площадке кафетерия на пляж и расчищая ею себе дорогу, он рубанул первого же червя, оказавшегося вблизи взятой им под защиту неповоротливой тетки. Не рассчитав силы удара, лопата отпружинила назад, лишь сильно передавив тело червя, но не раскроив его на две части. Замахнувшись повыше и вложив в следующую попытку всю силу своих рук,он обрушил лопату на трепещущее трубочное существо и голова червя отлетела вон, а запрыгавший обезглавленный хвост забрызгал все вокруг себя черной, стреляющей вдогонку голове кровью.

  Васинцев почувствовал подступившую к горлу дурноту, но сдержал себя, приказав быть жестче, а потом одного за другим, то отступая, то нападая, не забывая оборачиваться по сторонам, рассек окрасившейся в цвет внутренностей лопатой четверых червей, непосредственно грозивших женщине и круживших подле нее. Последним расстался с головой тот, что был ранен ободравшим ему кожу на морде каблуком сандалия. Открыв разжавшуюся в предсмертной судороге пасть, он не мог бросить на Васинцева последнего, полного злобы и жажды отмщения взгляда, но тело его, плясавшее в луже собственной крови на песке так и хотело, казалось, набрать в себя побольше мочи и выкрикнуть напоследок склонившемуся над ним человеку : «Это еще не конец!.. Это еще не конец!.. Настанет день – мы встретимся и тогда…»

  Что будет «тогда»  – Леня не знал.

  -«Гусеницы»… – прошептал он тяжело дыша и дико озираясь по сторонам – Мать твою!…Мать твою!…

Темнота, опускающаяся посреди дня тучей поднятой пыли, укрыв солнце, слабое и крохотное в разрезах воющих заклинания смерчей, темнота оказалась со всех сторон. Метя в стекло кабины с диким оскалом пригоршни рассыпающегося по капоту и сметаемого ураганным ветром песка, темнота испугала его, бросив на маленький трещавший при наклонах бортами грузовичок все свои силы, решив заживо похоронить, усыпав курганом, человека внутри задраенной тряпками кабины. Стены песка, продолжавшие таранить машину более трех часов, разбивая себе лоб о широкую мятую решетку радиатора, вставали одна за другой все новыми и новыми рядами. Будет ли им конец?.. Казалось, что не будет никогда..

  Полысаеву опять привиделась во сне та степь под Джезказганом. Его грузовик, застрявший в песчаном вихре под колпаком жуткого марева июльского солнца. Этот кошмар навещал его временами, возвращаясь вновь и вновь…