Крымские черви

По пути на пляж Маша отметила про себя, что уже проходит мимо второго сквера, отчужденного от полосы бульвара забором из не крашенных не обструганных досок и не удивится, если спрятавшийся за невысокими старыми домами парк, выглядывающий из-за их стен с мансардами и верхушками деревьев, также окажется огорожен непроходимой стеной из бревен.

– Туда им и дорога. – отозвалась тетя Нюра, промокнув нос и щеки платком – Господи, я таю как эскимо!

– Тридцать четыре градуса.

– Тридцать два в тени – поправил отца мальчик и хотел было сплюнуть на тротуар, но слюны в пересохшем рту не оказалось – Дайте кто-нибудь хлебнуть воды.

  Не оправдав ожиданий Маши, людей на пляже оказалось не много, а те кто был, не переставая судачили между собой о таинственных кровожадных червях, которые, по словам сплетников, были не раз замечены и в самой Ялте, не говоря о диких пригородных пляжах и лесах. Курортники передвигались пешим ходом только по асфальту и по выложенным плиткой аллеям, избегая хоть бы ступить ногой в густую зеленую траву, а уж охотников отправиться поглазеть на горные красоты и чистые прохладные брызгающие пеной водопады и вовсе не было – ведь тропинки, протоптанные в лесах, едва были шире полуметра и любой куст или навес из лопухов могли стать отличной маскировкой для готовых к нападению червей.

  Один раз в час вдоль по пляжу расхаживали позволившие себе раздеться до маек трое дежурных спасателей, у каждого из которых на спине провисал к поясу темный треугольник от пропитавшего материю пота, а в руках были заготовлены лопаты.

  Искупавшись разок, большую часть дня Маша просидела в тени, на подложенной вместо подстилки смятой джинсовой рубашке, привезенной из дома, с серьезностью и выжидательностью в глазах рассматривая окружавших ее на песке людей. Порой вдруг, вглядевшись в наклоненную ветром траву, ей самой чудилось что среди ее сочных тугих стеблей она видит едва уловимое скорое шевеление или перелив вьющегося хвоста, но потом, подойдя поближе и превозмогая отвращение ко всякого рода змеям и ползающим существам, она убеждалась что это всего лишь игра ее разогретого газетными и людскими пересудами воображения. Ничего и никого в траве не было. Маша решила что фантазия приготовивших свежеиспеченную «утку» репортеров зашла на этот раз слишком далеко.

   Короче говоря, день прошел полон предчувствий, догадок, подслушивания чужих разговоров и только в вечеру вылившись в приятное безбоязненное времяпрепровождение, когда тетка Нюра напекла целую гору пышных, душистых, разламывающихся с паром оладушек.

– Ничего, –  говорила она переодетой в домашнее Маше, обнося всех чаем – еще накупаешься свое. Места тут для всех хватит.

– И для нас и для червей.– поддакнул жующий Витька и чуть было не заработал шлепок по голове материнской руки, разом бы убивший наповал пару кошек.

В два часа дня, на которые были назначены экстренное заседание с пресс-конференцией, в актовом зале Штаба гражданской обороны было не протолкнуться. Шум голосов, выкрики, обрывки фраз, выпускаемые лететь под потолок из разных мест зала, заглушили речь тщетно пытавшегося выпросить тишины, трезвоня карандашом по графину с водой, человека в военной форме, пародировавшего теперь телевизор с испорченным звуком. Видя, что мало кто прислушивается к его словам и горло он дерет впустую, председательствующий за столом полковник, по обе стороны от которого сидело еще несколько озадаченно хмуривших лбы людей, прекратил говорить, вынул из горлышка графина стеклянную пробку и рискуя расколоть ее надвое, задал теперь трезвону на весь зал.

  Через минуту в толпе, состоявшей в основном из репортеров с одной стороны и людей в форме с другой, утих последний, выкрикнувший что-то истеричный голос.

– Если в зале не будет порядка, – предупредил всякую попытку перебить его слова невысокий лысоватый человек с очками в позолоченной оправе на носу и искрящимися в свете ламп звездами на погонах – я буду вынужден попросить господ журналистов оставить помещение и продолжить совещание за закрытыми дверями.

   По залу прошел приглушенный ропот. Председательствующий поднял руку и гул стих.

– Паника и хаос, – продолжил он – плохие советчики для стратега. Паникой и хаосом, уважаемые господа журналисты, мы не только не переменим сложившейся ситуации, но наоборот, усложним ее и сами же себе создадим плохую почву для разрешения.

– А как же быть с людьми? – со своего места приподнялся чернобородый полный мужчина лет тридцати, державший в руках блокнот с карандашом – Как только люди увидят реальную опасность, паника начнется сама собой. Тогда вы уже станете им не нужны и не посмеете запретить защищаться так, как того пожелает каждый.

   Волна голосов, прокатившаяся от закрытых двойных дверей к трибуне, дала понять что разделяет мнение бородача. Председательствующий в очках снова поднял руку, не отрывая от стола локтя.